В начале было Слово, а в конце будет цифра

Но возникает закономерный вопрос: что общего между числократией и цифрократией? – Связь очевидная. Для того чтобы человек стал объектом цифрового управления, надо было подвергнуть человека очень серьезной внутренней переделке. С нашей точки зрения, капитализм, существующий уже три или четыре столетия, упорно и последовательно приучал человека к количеству и числу. И лишь после того, когда человек уже привык к числу и сам стал превращаться в число (человек-число), возникли предпосылки к тому, чтоб начать переход к цифре. Капитализм, как пишет В. Тростников, «всячески поощряет развитие в них (людях. – В. К.) жажды неограниченного обогащения, насаждает культ денег. В результате человек становится одномерным существом – все его способности, кроме умения определять, какая цифра больше, а какая меньше, усыхают и за ненадобностью атрофируются». Здесь лишь следует обратить внимание, что под «цифрой» философ имеет в виду число, выражаемое цифрой (это еще не цифра в смысле digit).

Отчуждение человека – условие и цель диктатуры цифры

Три-четыре столетия шло активное «расчеловечивание» человека, его упрощение, постепенное превращение в «одномерное существо». Классик марксизма поднял вопрос об отчуждении человека при капитализме, его превращении в изолированный «атом». Маркс выделял четыре вида отчуждения: от процесса труда, от продукта труда, от своей собственной сущности и людей друг от друга. Для Маркса отчуждение – это потеря смысла существования рабочим в процессе труда в эпоху капитализма. Впрочем, этот процесс захватил не только наемных работников, но и капиталистов-работодателей. Тему отчуждения человека после Маркса продолжили такие философы и социологи, как Льюис Мамфорд («Механический ритм жизни»), Герберт Маркузе («Одномерный человек»), Эрих Фромм («Человек одинок»), Гарвей Сводос («Миф о счастливом рабочем») и др. Нельзя отрицать вклада западной философии и социологии в осмысление вопроса отчуждения человека, но почему-то в научных монографиях и статьях на эту тему редко говорится о вкладе русских мыслителей в раскрытие проблемы. Однако они говорили и писали не только и не столько о тех привычных формах отчуждения, которые упоминал Маркс. Они говорили о самой главной форме отчуждения, про которую «забыл» сказать классик: об отчуждении человека от Бога. Об этом писали наши славянофилы, наши философы и богословы. А также наши писатели (в первую очередь, Ф. М. Достоевский).

Именно отчужденность человека от Бога – первопричина всех других отчужденностей человека. Священник Андрей Горбунов пишет: «Отчужденность – это корень и суть трагедии мира. Отчужденность в людях не есть их нормальное состояние, а есть следствие их грехопадения. Началась она в раю… за отчужденностью от Бога последовала отчужденность между самими людьми. Адам стал оправдывать себя и осудил Еву, обвинив ее (начало осуждения других) – а заодно и Самого Господа Бога, давшего ему ее, – в том, что именно она дала ему вкусить запретный плод. Тем самым Адам отделил себя от Евы… Смертоносная зараза отчужденности вошла в природу человека. Богоподобие человека и его богообщение утратились, образ Божий в человеке исказился. Вместе с ядом отчужденности в человеческое естество пришла звериность (звероподобие)».

Живая машина или зверь?

Классик в «Капитале» обращал внимание на то, что при капитализме человек превращается в придаток машины и сам становится машиной. За полтора столетия он окончательно превратился в «живую машину», биоробота, автомат. Впрочем, некоторые полагают, что правильнее говорить о превращении человека в животное. Как пишет С. В. Вальцев, «…если человечество не свернет с пути, по которому идет, то возможны два сценария развития: первый условно можно назвать „Животное“, второй – „Робот“». С нашей точки зрения, грань достаточно условная. Ибо животное можно рассматривать как машину, которая функционирует на основе безусловных и условных рефлексов. Если животное подвергнуть дрессировке, то оно будет действовать на основе управляющих сигналов как совершенный робот.