В начале было Слово, а в конце будет цифра

Наверное, еще большее влияние на души российской творческой интеллигенции оказал немецкий писатель Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832). Особенно большой популярностью и у публики, и у писательской братии в России пользовались два произведения Гёте – «Страдания юного Вертера» и «Фауст». «Нашим современникам, читавшим „Страдания юного Вертера“, Вольфганга Гёте, – пишет Ю. Воробьевский, – трудно поверить, что в свое время этот роман, заканчивающийся самоубийством героя, получил невероятную славу…» Увы, хотя Карамзин написал, что «Злощастный Вертер не закон», роман породил целую серию русских подражаний и в литературе, и в жизни[226]. Прошло совсем немного времени с момента появления на свет «Юного Вертера» Гёте (первое издание – 1774 год), как у нас появляется российская версия под названием «Российский Вертер». Герой российской версии, безмерно увлеченный романом Гёте молодой человек «пылкого сложения, чувствительного сердца», добровольно уходит из жизни. Причем сам автор книги, повторяя судьбу литературных героев, совершил самоубийство вскоре после написания повести. А кто же автор? – Сушков Михаил Васильевич, начинающий и весьма талантливый поэт-переводчик. А жизнь его оборвалась в возрасте… 17 лет! А вот что читаем об этой эпидемии самоубийств, индуцированной «Юным Вертером», в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «На современников же, на молодежь, увидевшую, как в зеркале, отражение своих дум и тревог, роман не мог не подействовать потрясающим образом… Среди сродных Вертеру, измученных рефлексией неудачников стали учащаться случаи самоубийства, иногда с гётевским романом в руках. Увлечение переходило в настоящую эпидемию, furor Wertherinus»[227]. Как пишет Ю. Воробьевский, «Гёте писал, что сам подумывал о самоубийстве. Но руки на себя наложил его литературный герой. Сколько юных вертеров пойдут потом по страшному пути в реальной жизни! Этой жертвой Гёте как бы откупился от ада. На время»[228].

Еще более знаменитое произведение Гёте – «Фауст» (над этой пьесой писатель трудился с 1774 по 1831 годы). О Гёте и «Фаусте» написаны сотни книг, тысячи статей, сняты фильмы, герои «Фауста» изображены на картинах и даже в скульптурах. Опять-таки литературный романтик Гёте (как и Байрон) реабилитирует зло. В данном случае – демона (Мефистофеля) и его слугу (доктора Фауста). По крайней мере, у этих «героев» имеются положительные качества, которые порождают даже некоторые симпатии со стороны читателя. Православный писатель Юрий Воробьевский пишет по поводу «Фауста» Гёте: «Да, не очень привычный для времен Гёте образ демона. Знаменитый поэт явно приукрасил бесяру. Но самое главное, изобразил его – ни больше, ни меньше – служителем Бога. Бог не только терпит, но и утверждает злой замысел Мефистофеля. Он даже сознается в некоторой привязанности к дьяволу. „К таким, как ты, вражду не ведал я“ […] Да, Гёте как будто выполнял „пиаровскую“ акцию. Если предположить, что это так, то ее заказчиком был сам ад»[229].

Но, наверное, наиболее откровенно немецкий писатель свою антипатию по отношению к христианству продемонстрировал в поэме «Коринфский гость». Архимандрит Рафаил (Карелин) пишет об этом произведении Гёте: «…там он писал, что христианство уничтожило любовь и дружбу между людьми, что смерть Христа была началом потока крови. Язычество вызывало у него восторг, как истинная красота и человечность. Поэма „Коринфский гость“ заканчивалась призывом – „к нашим древним полетим богам“»[230]. А как иначе? Ведь Гёте был масоном-розенкрейцером, причем особой тайны из этого он не делал. А кому служили масоны и розенкрейцеры, мы с вами хорошо знаем. «Гёте заслужил похвалу от Энгельса не за свои труды по естествознанию или за художественные произведения, а то, что слово „Бог“ было для него непереносимо и вызывало нечто вроде психической аллергии. Существует мнение, что главное произведение Гёте „Фауст“, которое он писал в течение всей жизни, является сборником мистерий розенкрейцеров или, по крайней мере, вариациями на эту тему»[231].

Но что самое удивительное – немецким писателем и его творением восхищалась российская интеллигенция, многие писатели и поэты стремились подражать Гёте. На рубеже XIX–XX веков культ Гёте, доктора Фауста, Мефистофеля вновь взлетел. Литературе и искусству «серебряного века» такие «герои» были очень нужны. В 1899 году весь культурный мир праздновал 150-летие со дня рождения Гёте. Россия также отмечала эту юбилейную дату: «Зыбкий демон утвердился в мраморе каббалиста Антокольского. Громовым хохотом Шаляпина полетел под сводами Большого театра: „Люди гибнут за металл. Сатана там правит бал…“. Но главное – уже позже – сделал для него Михаил Булгаков (написал роман „Мастер и Маргарита“ – В. К.)»[232].