В начале пути

Однако день ото дня становилось труднее. Надо было что-то делать с жильём. Подрастала Наташа. Родился сын у Гены. И все в одном гнезде. Тогда Вера придумала хитроумный план. Она вообще была умницей, когда это не касалось её непосредственно. Член органа контроля КРУ, от которой ничего невозможно было скрыть, при других раскладах давно имела бы роскошную квартиру, которую ей неоднократно и предлагали. Но потому КРУ и было её постоянной нагрузкой, что Вера была неподкупна. И профессионализм её был потрясающим. Она составляла сложные отчеты, непрерывно разговаривая, играючи, и ни разу не ошиблась ни на копейку. И при всем этом у неё не было приличной одежды. На работу в детский сад она ходила в домашнем халате. Чтобы что-то осталось ей самой, родственница покупала вещи только на неё. Иначе все раздаст непутевым сестрам и племянникам.

И вот наша праведница отправилась « к судьи» посоветоваться, узнала цену помощи, собрала деньжат и выписала Володю и Гену под предлогом постоянных скандалов из своей комнаты, а туда прописала тетку, которая уезжала из Питера, оставив в другом доме «комнату». Это «жилье» площадью в 9 кв. м было выгорожено из больших размеров ванной комнаты в старой питерской квартире. Оно было даже с окном. Все это надо было сделать через суд. Сумма судье за подпись, сумма тетке за «комнату» с опасностью, что той может не понравиться на новом месте и она вернется и поселится к ним на законном основании. Гена получил «квартиру». На суде зрители переговаривались:

– Ну и стерва баба! Ну, этого, черного-то ладно – может, и вправду бандит. А вот беленького-то за что?

Так Иван с семьей остались втроем. Жить в Питере раньше было сущим наказанием. Особенно летом досаждали многочисленные родственники и знакомые со всей огромной страны. Недаром доктор из солидной клиники жаловалась, что она все лето спит без подушки. Тем не менее хозяин вышел на пенсию, Вера подрабатывала в детском садике, с которым можно было летом выехать из города «на дачу». Это делалось для Наташи. Практически четвертым членом семьи была племянница, дочка младшей сестры, муж которой погиб, когда малышке было 9 месяцев. Так девчонки-ровесницы и выросли вместе и были родными всю жизнь.

Надо заметить, что Анна не теряла надежды помочь своей сестричке. Она забирала её на зиму в Пермь, где ею занималась любимая отцовская сестра. Девица была с гонором, но хорошо прижилась у родни и плакала, когда мама приехала за ней. Семьи общались тесно. Отдыхали вместе под Пермью в чудесной деревне перед поступлением Наташки в школу. Когда мама с ней пришла записываться в первый класс, её спросили:

– Наташенька, деточка! Ты хочешь в школу?

– Не хочу! − Ответила она басом.

– Почему же, деточка?

– Я «Л» не умею говолить!

Когда она появилась в Перми, тетка, не терпевшая дефектов речи, взяла чайную ложку, приложила её к языку, и начались импровизированные занятия логопедией. Через день Наташка носилась по двору и вопила: «тррактор, трарелка….».

Прошли годы. Аня стала врачом. Она часто ездила в Ленинград по делам и в гости. Наташа закончила фельдшерское училище и работала напротив дома в Институте им. Турнера. Вера убивалась, что она утомляется на работе. И была голубая мечта, чтобы дочка получила высшее образование. Самой Наташе оно даром было не нужно. Кузина в очередной приезд решила забрать её, наконец, у родителей, которые своей безумной любовью явно портили ей жизнь. У дяди обнаружился рак желудка. Устроив его на операцию и убедившись, что пока обошлось благополучно, забрала сестрицу и отбыла на Урал. В мединститут попасть не удалось – не хватило рабочего стажа. Пристроились в педагогический на естественный (химия и биология) факультет. Перед этим весь отпуск Аня занималась с абитуриенткой, полностью стерильной по тем предметам, которые предстояло сдавать. Её маленький сын бегал вокруг и выкрикивал:

– Статор, ротор, генератор! – Через пятнадцать лет он сам будет учить это все перед поступлением в институт.