В неге объятий

– Извини, но я действительно хочу тебе помочь. Хочу, чтобы ты снова мог рисовать.

Судорожно сжав в пальцах карандаш, Антонио попытался расслабиться, только сейчас осознав, что она действительно пытается ему помочь и сама не понимает, что приносит больше вреда, чем пользы.

Но она не виновата. Она же ничего не знает.

– Слушай, моя жена была не совсем такой, какой ее считали.

– Как скажешь.

Сколько же в эти слова уместилось грусти и вины…

Но она ни в чем не виновата!

Ладно, пусть всю историю он никому и никогда не расскажет, но кое-что попытаться объяснить все-таки можно.

– Я не на тебя злюсь. Просто никогда и ни с кем жену не обсуждал.

– Но мне все равно кажется, что тебе бы это помогло.

– Честно, carissima, я не знаю, что сказать.

– Правду.

Ну конечно.

Антонио вдруг понял, что пока они говорят, карандаш в руке как бы сам собой набрасывает линии, уловив нужный образ.

Все дело в позе? Или в том, что он отвлекся на разговор? Или в значимости затронутой темы? Ладно, не важно, главное, это сработало. И ни в коем случае нельзя упустить выдавшуюся возможность.

– Хотел бы я тебе все рассказать. – Не веря своим глазам, Антонио наблюдал, как уверенно двигается рука. Неужели ему действительно нужно выговориться?

Замерев, Антонио пристально посмотрел на Лауру Бэт.

– История моего брака не из счастливых.

Лаура Бэт нахмурилась, и он как никогда ясно уловил тот образ, что пытался поймать. Он снова взялся за карандаш, судорожно пытаясь перенести его на бумагу.

– Ты был несчастлив?

– А бывает ли кто-нибудь вообще по-настоящему счастлив?

– К чему задавать риторические вопросы, когда ты отлично знаешь ответ? Оливия с Такером счастливы. Элоиза с Рики счастливы. Ты знаешь, что такое счастье, так что знаешь, были ли вы счастливы или нет.

С головой уйдя в работу, на которую она вновь сумела его вдохновить, Антонио излишне искренне ответил:

– Тогда не были.

– Тогда мне вдвойне жаль. Расскажешь, что случилось?

Схватывая мельчайшие детали, превращавшие Лауру Бэт в ту, кем она была, Антонио всерьез задумался. Наверное, если кто и сумеет его понять, то именно она. И если этот разговор нужен, чтобы освободиться от терзавших его демонов, он все выдержит.

Собравшись с мыслями, Антонио выдохнул:

– Жена мне изменяла, а потом сделала аборт. Убила моего ребенка.

Крепко зажмурившись, он услышал, как к нему подходит Лаура Бэт.

– Мне так жаль. – В зеленых глазах действительно читалась тоска.

– Не следовало мне тебе этого говорить.

– Чего? Что у тебя был неудачный брак?

– Что мой брак был одной бесконечной ложью, а сам я дураком.

Лаура Бэт придвинулась чуть ближе, пристально вглядываясь ему в лицо.

– Все это время я думала, что ты ее оплакиваешь. – Она задумчиво покачала головой. – Да и не одна я. Все думали, что ты все время грустный, потому что не можешь пережить ее смерти.

– Не ее, а ребенка. Для всех она была кумиром, а мне пришлось узнать ее истинное лицо. Она была самовлюбленной эгоисткой, готовой на все, лишь бы привлечь к себе внимание. А я попался в ее сети и два года жил, не в силах объявить правду и задыхаясь от бесконечной лжи.

– Антонио…

Отвернувшись, он схватил тряпку и вытер руки.

– Тебе следовало бы обсудить все это с Оливией. Она как никто знает, что значит жить во лжи.

Но он лишь головой покачал.

– Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал.

– Но теперь об этом знаю я.

Антонио горько усмехнулся.

– Может, раз уж ты начал раскрываться, стоит продолжить? Сбросить давящий на плечи груз?

Утопая в честных глазах, Антонио понял, что она права. Раз начал, нужно продолжать.

– Через год после свадьбы она отправилась в путешествие для благотворительного фонда. Распечатку ее маршрута я потерял, так что залез в ее компьютер, чтобы восстановить, и случайно нашел там идентичный маршрут для мужчины. Разумеется, она все легко объяснила, и я почувствовал себя ревнивым дураком. А потом, если у меня вновь возникали какие-то сомнения, она напоминала ту первую ошибку, и я сразу же отступался. Месяцами я верил бесконечной лжи, и она расслабилась, а в газетах стали регулярно появляться ее фотографии с одним и тем же мужчиной. И я видел, как они смотрят друг на друга. Как улыбаются. Видел, что между ними есть настоящая близость. По-настоящему разозлившись, я всерьез взялся за документы на ее компьютере и лишь тогда узнал об аборте.

Лаура Бэт зажмурилась.

– Антонио, мне так жаль.

– Разумеется, сперва она все отрицала, но я сказал, что видел отметку в календаре и чек. Тогда она заявила, что вся ее жизнь посвящена благотворительности, и она не хочет ни на секунду отвлекаться. И вообще не создана для материнства. Тогда я взорвался и сказал, что хочу быть отцом. В ответ она лишь рассмеялась, а я понял, что нашему браку пришел конец. Не думаю, что она вообще когда-нибудь кого-нибудь любила больше себя самой.

– Мне так жаль.

– Не стоит. Она многому меня научила. Люди меняются, любовь умирает. – Отворачиваясь, Антонио горько усмехнулся. – Никому нельзя доверять.

На несколько секунд в мастерской повисла тишина, а потом он снова услышал стук ее каблуков. Теперь Лаура Бэт стояла прямо у него за спиной.