В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

* * *

Валерий Гуревич показал разработанную им математическую модель радиоканала, на основе которой он собирался рассчитать характеристики «Тритона» и оценить тот выигрыш, который даст предложенный мной декодер. Прогноз Арона, сделанный им в кабинете адмирала относительно Гуревича, похоже, оправдался на сто процентов. Его кандидатская диссертация оказалась настоящим прорывом в математической теории обработки сигналов. Благодаря монографии Арона, в которую были включены эти прорывные идеи, результаты Валерия стали общедоступным методом расчета. Арону, между прочим, пришлось преодолеть очень сильное сопротивление особистов, чтобы доказать чисто научный, несекретный характер этих результатов, хотя они были описаны в диссертации с грифом «Совершенно секретно».

— Твоя модель, Валера, выглядит вполне адекватной реальным условиям. Но насколько она конструктивна? Я имею в виду возможность получения на ее основе конкретных результатов. Не грубых оценок, которые мы и так знаем, а достаточно точных данных.

— Результаты будут настолько точными, насколько наша математическая модель соответствует физическим условиям работы системы.

— Но здесь я вижу у тебя неподъемный матаппарат… Вероятность ошибки, если я не заблуждаюсь, выражается через неберущиеся интегралы. Как ты…

— За интегралы, Игорь, не беспокойся, всё раскроем и вычислим. Имеются хорошие аппроксимации и численные таблицы необходимых функций.

— Как много времени это займет? Хотелось бы к испытаниям иметь хотя бы предварительные оценки.

— Когда вы уезжаете?

— Арон Моисеевич считает, что испытания будут задержаны по не зависящим от нас причинам. Так что у тебя есть еще, по крайней мере, пара месяцев.

— Сделаю это раньше…

— Тебе, Валера, видимо, придется подождать с представлением докторской до окончания испытаний. Иначе скажут, что нет внедрения в промышленную разработку, — ты же всё понимаешь…

Валерий неопределенно пожал плечами. Мол, конечно, понимаю — против лома нет приема. Он был немногословен и замкнут, работал в одиночку и даже, казалось, тяготился необходимостью общения с окружающими. У меня с ним сложились вполне нормальные деловые отношения, но к дружескому сближению он явно не стремился. У него, казалось, вообще не было друзей в нашей конторе, и о нем мало что было известно — он как бы выпадал из сферы банальных сплетен и обсуждений. Тем более был удивлен я, когда увидел Валерия мило болтающим с Аделиной — так ведут себя только хорошо знакомые люди. Полюбопытствовал, что общего у нее с Валерием. Аделина ответила с загадочной улыбкой: «Хороший человек, умница…» И больше ничего — дескать, придет время, расскажу…

Время пришло, когда Аделина пригласила меня на вечеринку в свою «богемную» компанию. Я, признаться, испытывал некий дискомфорт: по рассказам Аделины, у нее собирались люди, которые и по профессиональной принадлежности, и по образу жизни были далеки мне, — люди, как говорили, свободных профессий или вообще без определенных занятий, но всегда с претензиями на интеллектуальную значительность… Как человека, склонного к анархии и неопределенности в отношениях, подобная компания, конечно, привлекала меня, — но не буду ли я там чужеродным элементом? Ведь я рос в очень простой рабочей семье и до знакомства со своими университетскими учителями, а потом с семьей Арона, в общем-то никогда близко не общался с теми, кого у нас называют интеллектуалами.