В новый день

Дверь открывается с той стороны, появляется немного отекшее, заспанное лицо моего приятеля.

Длинные, нечесаные кучерявые волосы закрывали его лицо примерно наполовину. На лице застыла смесь из раздражения, тревоги и любопытства.

— Ну, чего стоишь?

Свет ночных фонарей, протекавший сквозь закрытые жалюзи, словно кровь из исцарапанного бледного тела. Совсем небольшая комнатушка: диван, стол, на котором взгромоздилось два монитора, повсюду былая разбросана одежда, какие‑то детали, разобранные телефоны. Напротив стола — книжный шкаф со стеклянной дверцей, полный потрепанных книг. Программирование, дешевая фантастика, электроника, какие‑то папки, потертые переплеты без подписей. Толстый слой пыли на стекле. След от проведенного по нему пальца.

Пыль.

Мой друг вернулся на свой трон. Кресло недовольно скрипнуло, приняв в себя целый центнер интеллекта и быстрых углеводов. Я держал шляпу в руках.

— Как давно ты не выходил на улицу, а? — спросил я не без иронии, — Последние брюки сорвало с бельевой веревки, и теперь выйти не в чем?

— Цирк уехал, клоун остался, — ответил тот, не отводя глаз от экрана.

— Меня уволили, к твоему сведению. К тому же, это моя шутка. Не трогай ее.

— К слову о шутках. Со мной связался один человек, которой попросил меня найти ему всяких вещиц в Сети: номера счетов определенных людей, то ли начальства, то ли клиентов, совершить небольшой промышленный шпионаж — в принципе, стандартный набор. Я ему все достал, и заплатить он решил не деньгами, не наличкой, сказав, что там, в компании, денежные потоки так отслеживаются, что сразу подозрения возникнут — куда такая сумма делась? Хотя, скажу я тебе, сейчас закинь ты хоть пару монет в автомат, все занесено в базу будет — я сам видел.

— Да что ты там видел! Ты из комнаты‑то не выходил сколько — двадцать лет?

— Ну… я — я читал про это! У надежных людей. К тому же, ты будешь, черт возьми, историю дослушивать, или предпочтешь, чтобы я выслушивал опять твое нытье в духе «у-у-у, как все плохо, я виноват, она умерла, я — воплощение ночи»?

— Как хорошо ты подмечаешь детали. Итак?

— Итак — этот парень вместо денег, в общем, протягивает мне ключи от машины, хотя, зачем мне машина‑то? Что я с ней делать буду, за йогуртом и мюсли ездить? Тот тип сказал, что машина сотрудника его фирмы, они его даже специально уволили и конфисковали ее, поскольку «Сотрудники службы по обеспечению потреблением и довольствием решили, что, в связи с утратой рабочего места, Вам вы сможете начать испытывать определенные трудности в ходе содержания данного транспортного средства, поэтому мы проведем его изъятие ради Вашего же благополучия». Представляешь, да? Ха-ха-ха, гениально!

— «Думаем за вас»…

— Вот именно! В этом вся и фишка! Пока ты тут ноешь и жалуешься, предаваясь ностальгии, мы тут имеем систему во все щели, получая все, что нам нужно! Адаптируйся, импровизируй, преодолевай. Помнишь, а?

— Помню.

— Так что не так‑то тогда? Сейчас как раз все условия, чтобы получать вообще все, о чем не смел и мечтать, потому что, на самом деле, система подстраивается под таких идиотов, пытаясь «охватить максимальную аудиторию», что просто смешно. Не рыпайся — но и не ударяй в грязь лицом. Хватай, что нужно, и вали оттуда. Сеть все поглотила — так ищи там дыры и залезай в них!

— Слишком образно, даже для меня.

— Да пошел ты, я художник и цифры, и слова!

— Итак, Леонардо, у тебя есть что выпить?

— А что так?

— Ну, может быть, я хочу выпить, может быть, мне нужно выпить.

— Здесь такого нет, алкоголь мешает работе мозга.

— В отличие от пончиков и шоколада, не так ли? Кстати, ты что, похудел? А то на диетах все такие злые.

— Не все могут держаться только на одном алкоголе, и не все могут позволить себе выходить наружу.

— Не только алкоголь, но и курево. Кстати, начал бы курить, появился бы повод растрясти жиры, рекомендую.

— Морг — не подиум, мне не перед кем там красоваться, — ответил он, и на его очках отражались все три монитора, за которыми он сидел.

Строки, цифры, данные. Массивы.

— Как тут самому не стать массивным? — прошептал я.

Он запустил руку в волосы, попытался хоть как‑то пригладить их, затем откинулся на спинку кресла.

Снова скрип.

— Так что с машиной будешь делать?

— Да забирай на здоровье, только внимание будет привлекать.

Из выдвижного ящика достает ключи, отдает мне.

— У меня тут с патронами напряг. Есть что‑нибудь?

Возмущенно:

— А с совестью у тебя не напряг? Мне, может, компьютеры тебе отдать? А, нет, ты их сожжешь на ритуальном костре, прикуривая от него одну сижку за другой?

Я засмеялся.

— Вот поэтому мы и друзья — ты слишком хорошо меня знаешь.

— В окопах тянет социализироваться.

— Именно. Ну так что?

— В бардачке остались, кажется, несколько штук. Я ж все‑таки один раз катался на ней. Так что, извини, право первой ночи я оставил за собой.

— Люблю поопытней. Хорошо, спасибо.

— Ты за этим пришел, нет?

— Нет. Сейчас…

Я одним движением расчистил место на диване, отодвинув пару грязных маек в сторону. Одна упала на пол.

— Прости.

— Что?

— Да так, ничего.

Гудение. То тише, то громче. Глаза привыкают к тьме.

Вздох. Не мой.