В объятьях зверя (СИ)

Елена поднесла стакан к носу и поморщилась от запаха, несмотря на то, что он был достаточно приятный, и сделала несколько глотков.

— Я больше не буду пить, — жалобно произнесла она, и Деймон улыбнулся.

— Гилберт, ты просто не умеешь это делать, — сказал он. — Это, кстати, поправимо.

— Ну уж нет! — воскликнула Елена.

Деймон рассмеялся.

— Мне вполне достаточно кикбоксинга и гитары.

Они разговаривали в ванной еще некоторое время, пока Елена пила приготовленную Деймоном смесь, и, по мере того, как продолжалась беседа, он понимал, что постепенно ей становилось легче.

— Не тошнит? — спросил Деймон, увидев, что Елена все допила.

Она на секунду задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям и, хотя желудок болел и она только что выпила стакан жидкости, она поняла, что тошноты больше не было: по всей видимости, весь алкоголь организм уже вывел.

— Нет, — с облегчением ответила Елена.

— Сколько будет пятью восемь?

Неожиданный вопрос Деймона послужил для нее чем-то холодного душа, и она встрепенулась. Гилберт на какое-то время замолчала, а затем, наморщив лоб, робко, словно бы не веря самой себе, прошептала:

— Сорок..?

Ее неуверенность насмешила ее саму, и, судя по всему, не ее одну: Деймон рассмеялся.

— Жить будешь, — заверил он. — Пошли?

Брюнет протянул ей руку и помог подняться с пола. Выйдя из ванной комнаты, Елена выпила таблетку «Тайленола», чтобы облегчить головную боль, а затем отправилась в душ. Это помогло взбодриться и более-менее прийти в себя, поэтому, вернувшись в гостиную, она была в приподнятом настроении: приложить голову к подушке уже не хотелось. Теперь гораздо больше беспокоило совершенно другое: раздевшись в ванной, Елена увидела на своем запястье латинскую фразу, которая была ей знакома уже очень давно, выведенную красивыми буквами, переплетавшимися в затейливые узоры, чем-то напоминавшими те шрифты, которые обычно используют в пригласительных на какие-то важные мероприятия. Однако чудеса на этом не закончились: не успев отойти от шока, Гилберт бросила взгляд на предплечье и в какой-то момент подумала, что у нее начались галлюцинации. На нем красовалось пронзенное стрелой сердце наподобие тех, которые выводили у себя на руках моряки, подписывая имена возлюбленных. Подпись на татуировке Елены тоже была, и, заметив ее, она еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос: аккуратными печатными буквами на ее предплечье внутри незамысловатого рисунка было выведено имя Деймона. Елена силилась вспомнить, каким образом у нее на руке могли появиться татуировки, но этот отрезок времени был в памяти словно белое пятно. Становилось понятно, что рассказ о прошедшей ночи будет более чем интересным.

— Деймон, — позвала она, войдя в гостиную, и Сальваторе, смотревший какое-то видео на ноутбуке в наушниках, снял их и обернулся.

Елена подошла ближе.

— Деймон, скажи, пожалуйста… Что это такое?.. — несмело спросила она, указав на запястье. — И это… — девушка слегка кивнула в сторону предплечья.

По губам Деймона скользнула усмешка.

— Я знал, что когда-то это случится, — рассмеялся он.

Деймон встал с дивана и отключил от электричества лежавший на зарядке мобильный телефон. Отыскав нужную запись, он включил ее Елене.

Слушая свой абсолютно серьезный голос и клятву, что она не четвертует Деймона, Елена не верила своим ушам и едва сдерживалась, чтобы не засмеяться.

— Господи… — прошептала она, сложив ладони перед лицом, и в этот момент, словно пазл, в ее сознании постепенно начала складываться картина прошедших нескольки часов. Елена вспомнила, что о чем-то долго уговаривала Деймона в клубе, а он не соглашался. Теперь было понятно, что ей было нужно. — Деймон, а почему я тут говорю…про твой…

Кажется, Гилберт немного покраснела и смутилась.

— Потому, что я тебе пообещал набить его изображение на руке, если ты не отстанешь от меня со своим диким желанием сделать татуировку в час ночи, — хохотнул брюнет. — Но тебя это не испугало. Кстати, откуда оно у тебя вообще появилось? Это твоя давняя мечта?

— Нет, — Елена пожала плечами. — Я никогда не любила татуировки, понятия не имею, что на меня нашло…

— Это, в принципе, не совсем татуировка, — пояснил Деймон. — Рисунок хной. Продержится около месяца.

В этот момент девушка перевела взгляд на предплечье.

— Елена, клянусь — это не я! — воскликнул Деймон, заметив это. — Это тот мелкий засранец Джереми, который сделал тебе первую татуировку, решил так пошутить. Прости, — как-то даже немного смущенно проговорил он. — Но он сказал, что эта хна смывается через неделю. Если хочешь, я могу позвонить ему и спросить, чем ее можно свести быстрее.

Елена усмехнулась. Почему-то злости ни на Деймона, ни на Джереми абсолютно не было, а в душе царила какая-то невероятная, необъяснимая легкость.

— Да ладно, думаю, она сама смоется, — предположила девушка. — Джереми… — задумчиво медленно произнесла она, наморщив лоб, словно бы по буквам пытаясь вспомнить его образ, и ей это удалось. В сознании возник образ молодого кареглазого паренька, который о чем-то долго разговаривал с Деймоном. — Он постоянно называл тебя крестным отцом.