В объятьях зверя (СИ)

Сальваторе кивнул.

— Кстати, почему, если не секрет?

— Потому, что я действительно его крестный отец, — усмехнулся Деймон.

Елена внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, как такое возможно: Джереми, хоть и был явно младше него, но на подростка уже походил мало.

— А сколько ему?.. — несмело спросила она.

— Двадцать один.

Гилберт несколько раз прокручивала в голове их с Деймоном возраста, перепроверяя разницу в них, и думала, что явно что-то не так поняла.

— Но получается, что тебе на тот момент было двенадцать лет, — пробормотала она. — Это разве разрешено?

— Эта история была… Не совсем обычная, — сказал Деймон, поджав губы. — Джереми — сын лучшего друга Грейсона. Они дружат еще со школы, и Грейсон очень дорожит этой дружбой. Мы часто встречаемся семьями, хоть и живем в разных городах. Тревор — так его зовут — с семьей живет в Майами. Мы часто ездили в гости друг к другу, я до сих пор помню, как он в меня в детстве катал на мотоцикле с коляской. В тот год, когда жена Тревора, Миранда, была беременна Джереми, Грейсон праздновал свой юбилей. Конечно, он пригласил лучшего друга с семьей. Они провели в Нью-Йорке около недели, и все было хорошо, но в какой-то момент состояние Миранды ухудшилось. Честно, я не вдавался в подробности, да и не по возрасту было. Джереми родился семимесячным, очень слабым. Врачи не давали никаких прогнозов.

Елена наблюдала за Деймоном: он был сосредоточен, и возникало впечатление, что он снова переживает те дни, только теперь уже с высоты собственного возраста, осознавая серьезность произошедшего.

— Тревор и Миранда — люди очень набожные, и поэтому они решили крестить Джера. Но в Нью-Йорке, кроме нашей семьи, у них не было даже знакомых. По правилам, крестным у мальчика должен быть мужчина, но Грейсон — атеист, поэтому он не мог стать им, а Изабелла не могла стать крестной из-за несоответствия пола. Единственным вариантом оставался я, и священник посчитал мой возраст незначительным отклонением от правил, потому что становиться крестным вроде бы можно с четырнадцати лет. Я тогда толком не понимал, что происходит, даже не задумывался, почему Джереми решили крестить так быстро, почему выбрали меня. Я и сейчас не могу назвать себя верующим человеком, я крещен только по факту. Просто когда-то так захотела мама, а Грейсон не стал противиться. Во всей нашей большой семье — включая и семью Лили и Джузеппе, и семью Джона, — вообще крещеных только двое: я и мама. Но знаешь… — Деймон на мгновение замолчал и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. — С того самого момента я никогда не переставал чувствовать ответственность за него. Сейчас ему двадцать один, он взрослый бугай, который водит в дом баб только так, похлеще меня в его возрасте, и уже неплохо зарабатывает. Но он по-прежнему кажется мне… Не сыном, конечно. Но младшим братом — это точно. И очень часто хочется начать читать ему нотации, — усмехнулся Деймон. — Хотя и понимаю, что сам был точно таким же в его возрасте. Да и даже если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы вряд ли что-то изменил.

Елена слушала его рассказ и чувствовала, как внутри, где-то в области груди, разливается приятная теплота. Только теперь его признание в том, что он до сих пор волнуется за Джереми, для нее нисколько не удивительно.

— Теперь я понимаю, что вы с Джереми действительно похожи, — со смешком сказала она, вновь взглянув на татуировку.

— Ну, теперь-то ты знаешь, что я бы мог изобразить и кое-что посерьезнее, — рассмеялся Деймон.

— А что мы делали после тату-салона? — с интересом спросила Елена. — Я помню, что мы долго ездили по городу…

— Твоя инициатива, — кивнул Сальваторе. — Но, думаю, тут нужно не рассказывать, а показывать.

Елена вопросительно посмотрела на него, и Деймон, ни сказав ни слова, куда-то ушел, а вернулся с несколькими сериями фото в руках и протянул их ей. В этот момент она почувствовала, как внутри все замерло: в одно мгновение, увидев, как они дурачились, она вспомнила практически все. Споры с Деймоном насчет татуировки в клубе, встречу с Джереми, их маленькое путешествие по Лос-Анджелесу, попытки Деймона воззвать к здравому смыслу, а потом то, как он наконец сдался. Елена с интересом разглядывала фото и не смогла сдержаться от улыбки: на одном она с удивленным взглядом приложила один указательный палец к губам, а другим показывала на свою новую татуировку с именем Деймона, на другом вместе с Деймоном сложила губы трубочкой, высунула язык и скосила глаза, на третьем они оба приложили указательные пальцы к уголкам губ, как бы «растягивая» и без того широкую улыбку. В эту ночь она словно бы вернулась в детство — беззаботное, яркое и очень счастливое. И почему-то особенную радость приносило понимание, что Деймон дурачился вместе с ней. Забывая о возрасте, статусе, обо всех проблемах, он становился таким же ребенком, и казалось, что даже его взгляд менялся, становясь мягче.