В объятьях зверя (СИ)

Лишь на вторую неделю пребывания в Англии у Деймона и Уэса выдался свободный вечер. Деймон с усмешкой думал о том, что уже точно знает, где проведет несколько появившихся свободных часов, но Максфилду о своем намерении ничего говорить не стал: если сейчас он не мог сам разобраться в себе, думать, что это может сделать какой-то другой человек, пусть даже очень близкий и хорошо его знающий, наверное, было бы глупо. Да и вряд ли Уэс мог чем-нибудь ему помочь: они были совершенно разные. Упрямый, вспыльчивый, не в меру амбициозный Деймон был совершенно не похож на вдумчивого выдержанного Уэса. Такой беспрестанный искатель, как Деймон, наверное, вряд ли когда-нибудь понял бы любовь к спокойствию и стабильности, которая всегда была в Максфилде. В рабочих делах такое тесное переплетение горячей безрассудности и ледяного хладнокровия только помогало, а вот в обычной жизни найти общий язык было тяжело. Даже сейчас, получив наконец заслуженное время отдыха, они тянулись к разному: в надежде на то, что ему хватит пары часов на то, чтобы посетить несколько интересных экспозиций, Максфилд сразу же отправился в Британский музей; Деймон же вспомнил адрес уже знакомого паба, в котором он, бывало, зависал с университетскими друзьями, когда они, еще учась в Йельской школе бизнеса, ездили в Лондон на стажировку. Хотя, быть может, причиной последнего была вовсе не несхожесть характеров Деймона и Уэса. Деймон очень остро ощущал в себе потребность как-то прояснить сознание, остаться наедине с самим собой… А может быть, наоборот, затуманить мысли терпким вкусом виски, забыться и почувствовать хотя бы иллюзию свободы.

На город опускался вечер. Уютный паб неподалеку от площади Пикадилли чем-то напомнил Деймону тот, в котором они с Энзо отдыхали в Неаполе, хотя и обладал совершенно иным национальным колоритом. В воздухе стоял горький запах дорогого табака, скотча** и, кажется, лимона. Кажется, Деймон добился того, чего хотел, переступив порог паба: ход времени перестал ощущаться очень быстро, и вскоре стало совершенно неважно, что с утра им с Уэсом вновь предстояла встреча с британскими коллегами. Скотч, который Деймон не пил уже очень давно, оставлял на губах непривычный привкус, а дым сигарет обжигал горло подобно пламени. Деймон не курил уже больше пяти лет, и выдержка эта, которая помогла побороться с пагубной привычкой, появившейся буквально за одну ночь, стоила ему почти года попыток, но сейчас желание курить было настолько нестерпимым, что Деймон выкуривал сигареты одну за одной, и начинало казаться, что едкий дым пропитал легкие насквозь, осаживаясь внутри ядом. До слуха доносились возбужденные выкрики и звон грузных бокалов: должно быть, сегодня играл один из лондонских футбольных клубов. Это было странно, но, сколько бы Деймон ни выпил, его сознание оставалось ясным. Он уже не пытался направить мысли в другое русло: ими всеми, целиком и без остатка, завладел человек, от которого он сейчас бежал. Над собой Деймон был уже не властен.

Закурив очередную сигарету, Деймон взял в руки мобильный телефон. Он никогда не думал, что будет бояться увидеть чьи-то глаза, но сейчас признавал свою слабость. Когда Деймон открыл альбом с их с Еленой совместными фото, ему показалось, что сердце в груди замерло. Нью-Йорк, Вест-Вилледж, Чикаго, Гранд-Каньон, Лас-Вегас, Лос-Анджелес… Они прошли очень много дорог за то время, что провели друг с другом. Вместе. Деймон вспоминал, с каким презрением на него смотрела Елена еще совсем недавно, как вздрагивала каждый раз, когда он касался ее, как его самого до дрожи раздражали ее беспомощность и страх, и сейчас ему было невозможно представить, как она изменилась за этот год. Деймон помнил о ее обещании справиться со страхом и больше никогда не плакать, и на губах появлялась улыбка: она его сдержала. И пусть несколько раз в его присутствии после того дня она все же не сумела сдержать слез… «Она девушка. Ей можно», — совершенно удивительно для себя думал Деймон и усмехался собственным мыслям.

Она улыбалась ему с фото, эта девчонка с глазами цвета молочного шоколада, совсем еще ребенок — наивная и чистая, до сих пор верящая в сказки, — и вместе с этим — та, у кого ему так многому стоит поучиться. Он был влюблен? Привязан? Он любил? Деймон не знал, как это назвать.