В объятьях зверя (СИ)

Содержание дальнейшего разговора со Стефаном Деймон помнил смутно: он бормотал что-то о том, что у нее резко закружилась голова, и она упала с лестницы, что он не успел подхватить ее. Эти слова казались Деймону настолько лживыми, что ему хотелось поскорее уйти из этого дома. Вскоре он и правда уехал, и Стефан не стал его задерживать: принимать сейчас гостей ему хотелось в последнюю очередь.

Но уже на следующее утро старший Сальваторе появился на пороге особняка Стефана вновь, подгадав, правда, в этот раз время, когда его не было дома. Дверь ему открыл Энзо, который был немало удивлен его визитом.

— Что ты здесь делае…

— Отойди, — прошипел Деймон, толкнув его плечом и войдя внутрь.

От неожиданности итальянец даже не смог ответить ему и лишь метнулся вслед за ним.

— Ты нахрена приперся?!

— Что с Еленой? — процедил сквозь зубы Деймон.

— А тебя это как-то должно заботить? — с ядовитой насмешкой повторил его слова двухнедельной давности Сент-Джон, и внутри мужчина почувствовал какой-то неприятный укол.

— Шкаф, я по два раза повторять не люблю. Это Сте…

— Ты еще громче ори, придурок, — рыкнул Энзо, — чтобы Тайлер услышал. Он как раз тут где-то рядом был.

На первый взгляд могло показаться, что Энзо разозлен, но на самом деле он был, скорее, шокирован: затронуть эту тему в разговоре с Деймоном еще раз он уж точно никак не ожидал.

— Да мне срать, — на удивление спокойно сказал он. — Но если тебе так хочется — пошли на улицу.

— Ты когда-нибудь отвалишь?

— Сент-Джон, не включай бабу с ПМС, хорошо? Не время для выпендрежа выбрал. Пошли, — Деймон кивнул головой в сторону и открыл входную дверь.

Энзо стоял перед ней несколько секунд, и брюнет, поняв, что итальянец никуда выходить не собирается, толкнул его вперед.

— Что ты делаешь?!

— Давай, шевели батонами, — подгонял Сальваторе.

Мужчины подошли к черному Porsche — это была машина Деймона.

— Ты сам сказал, что не собираешься ничего делать, — пробубнил охранник, когда они сели в салон.

— Дай мне оценить серьезность всей задницы, в которую попала Елена, и я…

— А ты ее типа в прошлый раз не осознал? Доходит, как до жирафа? — с усмешкой выплюнул Энзо.

— Ты ведь хочешь ее спасти, — стоял на своем Сальваторе. — Хочешь, и не отрицай этого. И не забывай, что та запись у меня сохранилась. Так что выбирай — рассказывать все сейчас мне или в участке полицейскому. Я уж постараюсь найти такого, на которого деньги Стефана не подействуют.

Конечно, Деймон блефовал: никакой диктофонной записи разговора Энзо и Тайлера у него не было. Однако он прекрасно понимал, что, по крайней мере, Сент-Джон действительно опасается возможных последствий всей этой истории как для себя, так и для Елены: он увидел это еще в прошлый раз, когда Энзо согласился рассказать ему обо всем.

— Это сделал Стефан? Из-за него она ребенка потеряла?

Энзо сидел, подперев правой рукой голову, смотря куда-то вдаль. Он молчал около минуты, и Деймон, что было на него совсем не похоже, не прерывал эту паузу, будто чувствуя: Сент-Джону просто нужно время. Он скажет. Он уже не на стороне Стефана. Деймон предполагал, что, для того, чтобы добиться своего, ему придется нанести еще несколько визитов в дом младшего брата, но, к своему удивлению и искренней радости, вскоре услышал хриплый голос Энзо:

— Да.

Деймон с шумом выдохнул, скрестив руки на груди, и внимательно посмотрел на итальянца, который наконец перевел свой взгляд на него.

— Ну что, Челентано… Похоже, нам придется работать вместе.

====== Глава 16 ======

— Елена, тебе нужно поесть, — сквозь зубы, стараясь сохранять спокойствие, процедил Энзо, смотря куда-то в пустоту.

Он не поворачивался к Елене: смотреть на нее ему было тяжело… И стыдно.

Она была совсем худая. У Елены никогда не возникало проблем с лишним весом, и своей фигурой — результатом занятий гимнастикой в юности и строгим соблюдением рациона — она была довольна. Но если раньше ее точеная талия, изящные ключицы, аккуратные плечи воссоздавали в ней портрет девушки из греческих мифов — возможно, именно той, ради которой греки не побоялись оставить Элладу и отдать свои жизни в кровопролитной войне, — и приковывали взгляды самых разных мужчин из ее окружения, то сейчас от этой нежной легкости не осталось и следа. Елена увядала, подобно прекрасному цветку, каждый день, проведенный со Стефаном, не только внутренне, но и внешне. Но если совсем недавно такие изменения во внешности как-то можно было списать на тяжелую беременность, нервы, недосып и еще тысячу причин, потому что они бросались в глаза не сразу, то сейчас, лишь взглянув на нее, можно было понять: ей срочно нужна помощь. Слабые руки были покрыты синяками от игл капельниц. Кожа на них, казалось, была настолько тонкой, что под ней четко прослеживались синеватые венки. Грациозная стройность превратилась в неестественную худобу.