В объятьях зверя (СИ)

В знак подтверждения своих слов она сама неловко тянется к его губам, и в следующее мгновение Деймон чувствует, как ее язык скользнул по его деснам. Он опускается ближе к ней и начинает двигаться — сначала медленно, позволяя Елене привыкнуть, затем все быстрее. Она в кровь кусает губы, выгибается, шипит, но осознает: она хочет его. Еще и еще. Деймон прикасается своей гладко выбритой щекой к ее и крепко сжимает ее ладонь, переплетая свои теплые пальцы с ее ледяными, словно бы стараясь отдать Елене часть своего тепла. Все вокруг перестает существовать, в этом мире есть только он, она и дикое желание, которое поглощает их обоих, делает своими рабами, не оставляя ничего. Он переполняет ее, они кричат практически в унисон, на лбу у Деймона проступают мелкие капли пота, а Елена оставляет у него на спине несколько глубоких царапин. Ей не хватает воздуха, она захлебывается этим мужчиной, его прикосновениями, сводящими с ума, его запахом, будто бы сейчас тонет на большой глубине.

Елена ощущает себя какой-то грязной, переступившей запретную черту, но это необъяснимое чувство вины уходит куда-то далеко, практически исчезает, когда она вновь касается его напряженного тела и он делает еще один резкий толчок.

В какой-то момент Деймону кажется, что начинает кружиться голова, и он понимает, что это действительно так. Он смотрит в ее карие глаза и на какое-то мгновение перестает чувствовать свое тело. Однако затем жар возвращается с троекратной силой… И все вокруг взрывается яркими вспышками, которые ослепляют, отнимают последние силы, а внутри словно бы развязывается тугой узел.

С губ срывается животный рык.

— Кэтрин… Кэтрин… Кэтрин…

====== Глава 20 ======

Soundtrack: Валерий Меладзе — Небеса

Она послана мне за десяток веков ожидания…©

Елена была уже не властна над собой, ей казалось, что все происходит в каком-то сне, но этот гортанный хриплый рык в одно мгновение отрезвил ее. В виски с силой ударила кровь, а внутри все скрутило от внезапно накатившего чувства омерзения. В сознании не было никаких мыслей, но в душе свирепствовал ураган. Елена вцепилась ногтями в его плечи сильнее, пытаясь уйти от этого ощущения, невероятно быстро разлившегося по всему телу, проникнув, словно опасный яд, в каждую клеточку его, отравив кровь. Деймону было больно, он шипел, стиснув зубы, но ему до безумия это нравилось.

Он заснул, одни губами шепча ей: «Ты прекрасна…», — и положив ладонь ей на живот, но теперь тепло его рук не было таким приятным. Елена не ожидала, что когда-нибудь почувствует подобное по отношению к нему, но ей стало до невозможности…обидно. Пусть лишь на какое-то время, но он позволил ей забыть о том, что ждет ее в будущем и кем она, по сути, является в его доме. И он же сам словно бы полоснул холодным лезвием по нежной коже. Кэтрин… Сколько же женщин побывало у него в постели, если он даже не помнит их имен? В этот момент Елена убедилась в том, о чем говорила Деймону и раньше: она не значит для него абсолютно ничего — лишь привлекательное тело.

И принять это сейчас, когда произошло то, чего она так боялась, было больнее.

Что он назвал ее другим именем, он даже не заметил.

Деймон не мог себя контролировать. Спустя столько лет, пусть ненадолго, но он все же наконец-то почувствовал свободу ото всего, что терзало его сердце все это время. Ему показалось, что она вновь рядом с ним. Кэтрин была опасной хищницей, неуправляемой стихией, с которой было трудно совладать. Она никогда не подчинялась Деймону — ни в обычной жизни, ни в постели. И когда такая непокорность сталкивалась с его властностью, начинало казаться, будто весь мир вокруг горит огнем.

Елена — совершенно другая. Она податливая, словно мягкий пластилин, и ей самой в какой-то момент показалось, что она вот-вот растает в его руках. Она — ведомая им, она признает свою слабость и действительно забывает себя. Деймон понимает это, но стоит ему взглянуть в эти горячие карие глаза, как все вокруг теряет смысл. Остается лишь имя, которое все эти годы он неслышно шептал в ночной тишине, когда ненадолго любимая девушка приходила к нему во снах, и которое сейчас готов был кричать.