В объятьях зверя (СИ)

Постепенно пульс приходил в норму, дыхание становилось спокойнее, кровь снова начинала разгонять по венам тепло. На Елену внезапно накатила дикая усталость — стало трудно даже пошевелить руками. Веки тяжелели, но покоя не давало гложущее изнутри желание высказать все Деймону и выплеснуть на него разгоревшееся негодование. Но теперь в сознании пульсировала лишь одна мысль, которую Елена повторяла себе раз за разом: «Просто смирись: ничего не изменится. Ты фактически его собственность. И ты сама на это согласилась, а значит, приняла его и все, что он делает». Еще недавно Елена считала, что согласиться на предложение Деймона — это продать себя, стать фактически проституткой. Но теперь она понимала, что случившееся с ней гораздо хуже, чем просто отдать ему свое тело: он ждал от нее каких-то чувств, нежности и ласки, хотя ему самому было на нее ровным счетом наплевать. Но зачем-то же он сказал тогда, около двух месяцев назад: «Я хочу, чтобы на это время ты стала для меня женой».

Веки тяжелели, и, в конце концов, усталость победила. В скором времени Елена тоже заснула.

Утром Деймон, привыкший вставать на работу в восемь утра, проснулся раньше. В комнату начали проникать первые лучи солнца. Рядом, на животе, укрытая по грудь белоснежным тонким одеялом, подложив одну руку под мягкую подушку, по которой разметались каштановые волосы, от которых так приятно пахло корицей, и прильнув к ней щекой, сопела Елена. Деймон смотрел на девушку, не отрывая взгляд. Нежная и хрупкая, но грациозная и очень изящная, напоминавшая ему героинь греческих мифов, которыми он когда-то зачитывался взахлеб, а вместе с этим – милая, наивная и непосредственная, как ребенок. И такая беззащитная… Она доверилась ему, и осознание этого заставляло его чувствовать, будто бы в его руках сейчас оказалось что-то нереальное, похожее на сон… Но отчего-то такое нужное. Теперь она его. Этой ночью она целовала его и кричала его имя, хотя так его боялась. Осознание власти над ней так сладко опьяняло, и все его естество требовало ее еще и еще. Ему хотелось забрать ее навсегда.

Деймон осторожно погладил Елену по волосам. Она чуть вздрогнула, но не проснулась. Он понимал: то, что он чувствует сейчас, — одержимость. Когда он касался ее нежной кожи, оставляя на ней влажные следы от поцелуев, вдыхал ее запах, крепко прижимал к себе, ему казалось, что он возвращается туда, куда путь для него был потерян навсегда. У него кружилась голова, он чувствовал слабость во всем теле, будто бы душа отделялась от него, но, когда рваное сбивчивое дыхание Елены касалось его разгоряченной кожи, он становился сильнее. В ее взгляде, в ее голосе и дыхании он нашел то, что так отчаянно искал в каждой девушке, которую подпускал к себе ближе, чем как знакомую или подругу. Она не была для него загадкой, он знал о том, чего она боится, о чем мечтает, чем живет. Вот только в глубине души его не оставляло чувство, будто бы он узнал Елену не до конца и с Кэтрин они похожи гораздо сильнее, чем могло казаться. Деймон не мог понять, действительно ли он видел это в ее взгляде, когда она с презрением смотрела на него, в ее поступках, когда она, ненавидя его, переступала через страх, чтобы быть вместе с дочерью и наконец обрести свободу, или просто хотел видеть.

Вдруг Елена распахнула глаза и, увидев перед собой Деймона, густо покраснела.

— Доброе утро, — усмехнулся он, увидев такую реакцию.

Девушка перевернулась на спину и натянула одеяло до ключиц.

— Д-д-доброе, — еле слышно произнесла она.

— Зачем закрываться? Я все равно уже все видел, — с нескрываемым удовлетворением и своей фирменной кривоватой улыбкой сказал Деймон. — И мне очень понравилось, — хрипло прошептал он, наклонившись к ней и коснувшись губами ее щеки.

Елена не нашлась, что ему ответить. По коже бежали мурашки — то ли от холода, то ли от страха. Она внимательно наблюдала за ним, но по тому, как он непринужденно с ней разговаривал, было понятно, что о том, как он назвал ее ночью, он ничего не помнит. А может быть, помнит, но это не имеет для него никакого значения.

— Как спалось? — как ни в чем не бывало, спросил Деймон, надевая льняные шорты.

— Нормально, — пробормотала Елена.

Она хотела встать с постели, но на ней ничего не было надето, а искать одежду по всему дому, закутавшись в одеяло, было неудобно.

— Деймон, — несмело позвала девушка, когда тот уже собрался выходить из комнаты.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Ты не мог бы принести мне мое белье, футболку и шорты?.. — поборов дрожь в голосе, прошептала Елена.

Деймон рассмеялся.

— В доме настолько холодно, что ты не можешь наконец оставить в покое это дурацкое одеяло, встать с постели и забрать свои вещи?

Елена испуганно посмотрела на него, и он понял, что сейчас переступить через себя и предстать перед ним обнаженной, насколько бы это абсурдным ему ни казалось, она не сможет. Сальваторе хмыкнул, вышел из комнаты, но уже через полминуты вернулся с одеждой в руках.

— Спасибо.