В объятиях порочного герцога

Девушка подхватила юбки и побежала к видневшемуся вдали озеру. Конечно, он просил ее остановиться, но она не послушалась. В обществе Блекберна Имоджен впервые ощутила вкус свободы. Он поощрял ее энергичную натуру, подталкивал ближе к границам, которые она никогда бы не решилась переступить раньше — до того, как они встретились. Только раз Имоджен оглянулась и увидела, что герцог бежит за ней следом с корзинкой в руке и одеялом под мышкой. Ноша нисколько его не стесняла — еще немного, и он догонит девушку.

— Порезвись всласть, дорогая! — крикнул ей Блекберн, и смех его заставил Имоджен вздрогнуть в приятном предвкушении. — Только знай, я всегда настигаю добычу!

Она ни на мгновение в этом не усомнилась бы.

Имоджен на ходу развязала ленты под подбородком, сдернула шляпку и бросила ее через плечо. Герцог выругался, когда ему пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не наступить на нее. У озера виднелась полуразрушенная постройка из красного кирпича[14], окруженная высокой травой. Она имела три башни внушительного размера и каменную веранду, наполовину захваченную дикой растительностью.

Но добежать до этого архитектурного «каприза» Имоджен не успела. Сильные руки обхватили девушку за талию, и пейзаж завертелся у нее перед глазами, когда Блекберн закружил ее в объятиях.

— Поймал! — Его губы нежно коснулись ее ушка, и он поцеловал девушку в шею. — Что же мне теперь с вами делать, леди Имоджен?

Корзина из ивовых прутьев и одеяло остались лежать на траве в нескольких ярдах от них.

— Для начала можете накормить меня! Не ожидала, что побываю сегодня на двух пикниках сразу!

— Вам следовало смиренно ждать моего прибытия в гостиной вашей матушки, вместо того чтобы флиртовать с лордом Эшером! — Он обнял ее еще крепче. — Я тоже проголодался, миледи, но обычная пища не удовлетворит меня.

Имоджен задрожала в объятиях герцога. Его слова не просто услаждали ее слух. Голос Блекберна словно бы проникал под одежду и ласкал ее как теплый ветерок. Соски девушки затвердели в ответ на это воображаемое касание. Она вырвалась из его рук и повернулась, чтобы посмотреть на него лишь тогда, когда ему было не дотянуться до нее.

— Ваши поцелуи обычно заканчиваются для меня неприятностями, Блекберн, — игриво заявила Имоджен, мысленно желая продолжить. — И я не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне превратное впечатление.

Герцог, сняв сюртук, небрежно бросил его на траву.

— И какого же рода впечатление вы желаете произвести, моя сладкая Имоджен?

Жилет из полосатого сукна приземлился поверх сюртука.

Единственный мужчина, которого ей до этого доводилось видеть без сюртука, был ее отец. Глаза Имоджен расширились, когда она уставилась на льняную рубашку, красиво обтянувшую грудь Блекберна. При дневном свете рубашка казалась ослепительно белой.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, будто я готова отдать вам свою невинность!

«И что со мной можно будет потом обращаться так же, как с той рыжей!»

Блекберн шагнул к ней.

— Мне нравится, как вы со мной флиртуете, миледи!

— Неужели? — улыбнулась она и отбежала в сторону, чтобы он не поймал ее.

С губ герцога не сходила улыбка, пока они двигались по кругу, глядя друг другу в глаза.

— О да!

Тристан сделал обманное движение влево — Имоджен с радостным визгом увернулась в самый последний момент. Он только и успел, что провести рукой по ее бедру.

— Вы будете меня дразнить до тех пор, пока я не соглашусь продать свою душу, лишь бы только попробовать вас на вкус!

— Это было бы не слишком благородно с моей стороны, правда? — подмигнула она.

— Вы стóите усилий и даже пытки, Имоджен!

Он бросился вперед, но добыча с победным криком поднырнула под протянутой рукой и убежала к архитектурному «капризу».

Настигнуть ее не составило труда, и они повалились на траву. Имоджен едва дышала от быстрого бега, и в боку у нее кололо от хохота.

Она была безумно рада тому, что он увез ее с того скучного пикника.

Блекберн перекатился на бок, а она легла на спину и закинула руку за голову. Он нежно отвел от ее лица выбившиеся из прически пряди.

— Наверное, выгляжу я ужасно, — проговорила она, с нарастающим беспокойством глядя на его лицо, вдруг ставшее серьезным.

— Вовсе нет. На солнце ваши завитушки, вот тут, у лица, приобретают прелестный медово-золотой оттенок. Ваши глаза напоминают мне безоблачное вечернее небо, а ваши губы…

— Мои губы? — эхом отозвалась Имоджен.

— Ваши губы — запретный плод! — прошептал он, обводя ее красиво очерченный рот кончиком пальца. — А это — мой любимый десерт, искушение, которому я не могу противостоять!