В объятиях порочного герцога

Она не надула губки, просто прикусила нижнюю.

— Точнее сказать, были любовниками. Да, это жестоко с вашей стороны. И неправильно, потому что мы даже не друзья.

— Почему вы так думаете? — мягко спросил он, натягивая поводья. Лошади остановились, он намотал повод на облучок и повернулся к ней так, что их колени соприкоснулись. — Вы заинтриговали меня, миледи. — Он предоставил ей немного времени обдумать ответ. — Дайте мне малейший знак вашей благосклонности, малейший шанс, и я обязательно им воспользуюсь! Я стану вашим наставником в науке о радостях плоти, и мы будем очень близки. Мы станем любовниками. Я открою вам ту частичку вас, которую приличия требуют держать в клетке из китового уса, под многими слоями льна и шелков. Я дам вам наслаждение, которое не могло привидеться вам даже в самых сладких грезах, разбужу ваши чувства своими губами, пальцами, мужским естеством!

От такой откровенности щеки Имоджен запылали.

— Не говорите со мной о подобных вещах, прошу вас!

Только теперь она поняла, какие мысли одолевают его с самой первой их встречи.

— Почему? Я приоткрыл перед вами будущее. Выбирать вам.

«И все будет совершенно не так, если своего добьется Норгрейв».

Она помотала головой, как если бы отрицание их взаимного притяжения могло изменить что-то. Он страстно желал ее. Проклятое пари, быть может, и подтолкнуло его к активным действиям, но эта девушка, сама того не подозревая, выбрала свою судьбу, когда случайно столкнулась с ним на том достопамятном балу. Каждая последующая встреча лишь разжигала аппетит. Ему хотелось провести еще хотя бы пару минут в ее обществе, поймать кокетливый взгляд, услышать смех, ласкающий, как прикосновение возлюбленной.

Вожделение понемногу брало верх над выдержкой, и скоро ему стало казаться, что он попросту сойдет с ума, если не переспит с ней. Конечно, можно было снять напряжение в объятиях другой, но эту мысль герцог отбросил в тот миг, когда она его поцеловала.

Имоджен не догадывалась о своей власти над ним. Эта непорочная богиня околдовала Блекберна, и в глубине души он злился на нее. Она словно бы лишила его мужской силы, ведь никакая другая женщина не смогла бы разрушить эти чары.

Внезапно Блекберн поймал себя на том, что смотрит на ее губы. Имоджен не шевелилась, до такой степени она была шокирована. Он взял поводья, и лошади снова пошли рысью. На сей раз молчание девушки было добрым знаком. Она не стала кричать, требовать, чтобы ее немедленно вернули к родителям.

— Я удивлена, что вы вообще обратили на меня внимание, — наконец промолвила она. — В последний раз, когда я вас видела, вы целовали рыжеволосую даму.

Тристан прекрасно понимал, что творится у нее в душе. Когда он поймал ее взгляд, в глубине этих синих глаз было столько боли, что даже такого закоренелого сердцееда, как он, это растрогало.

— Та рыжеволосая дама — моя давняя приятельница.

— Норгрейв сказал, что вы были любовниками.

Мысленно он послал Норгрейва к дьяволу вместе с его услужливостью.

— Когда-то мы были близки, — сказал он осторожно. — И, если я правильно помню, не я целовал даму, а она меня.

— И я искренне ее пожалела, когда там, в нише, вы оттолкнули ее! — сухо отозвалась девушка.

Он усмехнулся, уловив в ее тоне нотки ревности.

— Вы правы, она не заслуживает грубого обращения. В свое время она была мне доброй подругой. Очень доброй подругой… — добавил он с нажимом, чтобы поддразнить девушку.

Имоджен вздернула подбородок, отвернулась и пожала плечами.

— Это ваше дело.

Тристан засмеялся.

— Неужели вы не услышали главного, Имоджен? Рыжеволосая дама — давний друг, что бы нас ни связывало, это было давно. Норгрейв заставил вас поверить в обратное, надеясь, что вы обратитесь к нему за утешением. — Тут герцога настигло весьма неприятное озарение. — И он преуспел?

Имоджен вдруг очень заинтересовалась красотами природы. Слабый румянец, выступивший на щеках, подтвердил его предположение.

Каков мерзавец, этот Норгрейв!

— Значит, вы целовались.

Тристан готов был прикончить друга уже за то, что он посмел прикоснуться к ней. Не обрадовала его и готовность, с какой Имоджен уступила, хотя он знал, что Норгрейв, когда хочет, может быть очень убедительным. И если есть выбор, то его друг всегда предпочтет ложь правде.

Десять минут спустя они прибыли на место. Имоджен посмотрела на измятое платье и вздохнула. Неприлично появляться в незнакомом обществе в таком виде!

— О чем вы сейчас думаете? — спросила она опасливо.

— Мне хочется вас отшлепать, — признался герцог. Он спрыгнул на землю, чтобы привязать лошадей. — Но готов простить вас в обмен на крошечное вознаграждение. Одного поцелуя будет достаточно.

Опираясь на его руку, Имоджен соскочила с подножки. Стоило ее ножкам уверенно встать на влажную после дождя землю, как она лукаво улыбнулась:

— Сначала вам придется поймать меня!