В объятиях Снежной Королевы

— Рэнж Ровер жалко, — проследила за его взглядом рыжая.

— Мне всё равно не нравилась эта машина, — отмахнулся Кайрат.

Она улыбнулась. Эта виноватая улыбка, и ямочки на щеках, и вздёрнутый носик, и влажные от слёз глаза. Несмотря на её прикид в стиле «трахни меня» и машину марки «насосала», она похожа на ангела. На падшего ангела. Или на чертёнка? Потому что на ангела больше похожа блондиночка. Нежное личико украшает лишь блеск для губ, и она забирает у глупой собаки свои обслюнявленные волосы.

Он наблюдал за их неравной борьбой. Злобная собачонка рычит, не желая расставаться с добычей, но жестоко получает по носу и вынужденно сдаётся. Всё же чертёнок из них двоих блондиночка. Дерзкая, строптивая, насмешливая, с особым очарованием юности, оправдывающим её грубость.

Скорая приехала быстро и долго с ними не церемонилась. У скорой и без лёгких ушибов работы полно, а вот с инспекторами пришлось повозиться. Но спустя час времени и несколько заполненных протоколов они свободны.

Кайрат поднял с постели старшего механика их станции техобслуживания — теперь это его забота. Молчаливый, помятый, но трезвый, он лишь присвистнул и поскрёб лысину под криво надетой шапкой. Заботу о разбитой BMW он тоже взял на себя. Как и у джипа, её номера красовались в новенькой рамке с фирменным логотипом «Снежная Королева». Машину взяли напрокат в одном из его салонов.

— Твою тачку тоже жалко, — сказала блондинка без грамма сожаления, глядя как грузят на эвакуатор BMW.

— Небольшая цена за твою жизнь, — обернувшись на покорёженную машину ответила рыжая.

— Новая?

— Сегодня с салона, — и глазом не моргнув, соврала она.

— Печалька. Ладно, пошла я домой, — сказала девчонка и махнула им на прощание. — Адьес!

Она сделала несколько шагов по заснеженному тротуару и вдруг обернулась.

— Чуть не забыла. Спасибо вам, дяденька! — белоснежно улыбнулась она.

— Пожалуйста, деточка, — ответил Кайрат. — Слушайся родителей и не ходи по дорогам в наушниках.

Она засмеялась и поспешила куда-то в сторону жилых домов. Кайрат с лёгким сожалением проводил взглядом её неуклюжую походку. В этой нелепой обуви все ходят как беременные бегемотихи.

Рыжая совсем замёрзла. Она пыталась согреться, засунув руки под свою меховую жилетку.

— Вызвать тебе такси? — предложил Кайрат. Он и сам слегка пританцовывал на морозе в обуви не по сезону.

— Я бы выпила чего-нибудь, — сказала она.

— А я бы напился, — усмехнулся Кайрат. — Может в «Беладжо»? Здесь не далеко.

— К чёрту это пафосное «Беладжо», — неожиданно резко ответила она. — Пойдём, я тут знаю одно местечко. Тебе понравится.

Она заявила это так, словно знает Кайрата как свои пять пальцев, и даже развернулась и уже пошла.

— Уверена? — не двигаясь с места спросил парень.

— Конечно! Оно всем нравится, — она стала идти спиной вперёд, ожидая Кайрата. — Оно волшебное, оно словно вне времени.

Дрожа от холода, они проскользнули в тяжёлую дверь и только оказавшись внутри, он понял, что она имела в виду.

Питейное заведение в стиле дореволюционного Петербурга. «Рюмочная» — кажется, именно так оно и называлось. Расстегаи на жестяных подносах, запах кислых щей и горячее тепло от изразцовой печки.

За маленьким столиком без скатерти они пили водку, закусывая её солёными груздями и говорили о вечном. О несбыточных мечтах, об иллюзиях, которыми полна жизнь и маленьких радостях, которые приходят в неё неожиданно.

Ни о дурацкой аварии, ни о ценах на машины, ни о курсе китайского юаня, и даже ни о том, что было бы, если бы… Всё это осталось там, в той жизни, где нет этого кафе, где пульс бьётся графиком индекса Доу-Джонса, а глаз радуется «зелёной зоне» рынка акций на фоне отскока нефтяных котировок.

Здесь вне времени, вне пространства и вне досягаемости от его злых троллей и их кривых зеркал, Кайрат видел блестящие капли воды в её волосах, остатки простуды на её губе и крошки мясного пирога, застрявшие в её свитере. Он в жизни не видел ничего более волнующего.

— Моя мама была художницей, — врала она, и Кайрат ей с радостью это позволял, — очень талантливой, но совсем не ценящей свои работы. Она мечтала жить на собственном острове и безумно любила море. Однажды она нарисовала этот остров, и большой белый дом на нём, и маленькую девочку в рыжих кудряшках на качелях. Она сказала, что всегда знала, что у неё буду я. Её работы выставили в галерее. Эта картина безумно понравилась моего отцу, так они и познакомились.

— Он купил её, эту картину? — подначивал Кайрат. Этот лихорадочный огонь в её глазах напоминал ему о том, что когда-то он тоже умел мечтать.

— Нет, он купил остров и построил на нём белый дом, а потом у них родилась я.

— Твой отец настолько богат?

— О, он оказался единственным наследником многомиллионного состояния своего дяди. — Она сделала грустное лицо, а он подлил ей ещё водки. — К сожалению, после смерти мамы я с ним почти не вижусь. У него своя жизнь, а у меня своя.

— Чем же ты занимаешься? — спросил он, когда противный, но целебный напиток наконец, прошёл в нужное горло.

— Я организую выставки разных картин. Формирую, договариваюсь, а потом сопровождаю их.