В объятиях Снежной Королевы

— Так кризис в стране, — повторила она, и Кайрат понял, что делать ему здесь больше нечего.

К счастью, в кармане зазвонил телефон. Он извинился и вышел. Хотя мог бы поговорить прямо в зале — даже музыка там не грохотала как должна, а тихо стонала, видимо оплакивая любимое Дианино детище.

— Диана?! — он ответил, едва выйдя за дверь. Было что-то мистическое в том, что она позвонила именно сейчас, словно она следила за ним как Всевидящее Око Саурона.

— Забери меня, — сказала она устало.

— Забрать?! — Кайрат ничего не понимал. — Откуда? С Гуама?

— Нет, забери меня с аэропорта.

— Хорошо, я сейчас пришлю за тобой машину.

— Нет, забери меня сам. Я жду.

К тому времени как ему пригнали из автосалона один из Мерседесов, и он доехал, в зале прилёта она осталась одна.

С бумажным стаканчиком кофе, сгорбившись как няня Пушкина, она рассматривала выщербленный тысячами чемоданных колёс пол.

— Диана!

— Кай, — она встрепенулась ему навстречу и ямочка на её щеке, всегда одна, от того, что улыбалась она чуть криво, заставила его разволноваться. Он скучал.

Она прижалась к нему боком, обхватив его одной рукой и стараясь не расплескать свой остывший напиток. Он вдохнул запах её волос, самолётного освежителя воздуха, багажной пыли и чего-то иноземного, что она привезла с собой с далёкого острова.

— Ты же должна была прилететь завтра, — в его руках она казалась худеньким воробушком.

— Мне надоело.

В этом была вся Диана: улететь на день раньше просто потому, что ей надоело, но сегодня в её голосе вибрировало что-то ещё. И это что-то очень не нравилось Кайрату.

— Отвези меня домой, — сказала она, словно потерялась, а он её нашёл.

Пока он закидывал в багажник чемодан, она уже залезла на первое сиденье, так и не расставшись с будто прилипшим к её руке бумажным стаканчиком.

— А Рэнджик где?

— Разбил.

— Бывает.

И всё? Кайрат посмотрел на неё с подозрением. Он ждал гнева, оскорблений, обвинений во всех смертных грехах, но ей словно всё равно, что её любимая машина возможно на свалке металлолома. Что-то творилось с Дианой неладное и, не желая гадать что именно, он спросил:

— Диана, что случилось?

— Ничего, — она хлебнула кофе, отгораживаясь как щитом своей одноразовой посудой. — Ничего особенного или из ряда вон выходящего. Всё как всегда.

Она улыбнулась ему ободряюще и ему стало не по себе. Диана, его Диана, саркастичная, беззаботная, игривая как кошка, умеющая выпускать коготки, и лёгкая как облако вдруг превратилась в грозовую тучу, готовую разразиться ливнем.

— Я старая, Кай.

— Ну, это не новость, — он уже было облегчённо вздохнул.

— Нет, ты не понял. Кого я обманываю? Я — старая. Молодящаяся старуха, пытающаяся пустить пыль в глаза. Кому? Зачем? Ради чего?

— Диан, ты просто устала, — он не готов был к её нытью, особенно в дороге, когда ему некуда деться. Но она словно специально заставила его себя везти, чтобы он слушал этот монолог кризиса среднего возраста.

— Да, я устала, Кай. Устала соответствовать. Устала поддерживать имидж. Устала соблюдать правила, — трагическим голосом каялась она.

— Какие правила Диана? Чему соответствовать? Тебе, начавшей с тринадцати лет раздвигать ноги за деньги? Тебе, удачно вышедшей замуж в семнадцать, а в двадцать открывшей собственные эскорт-услуги?

— Да, я выросла в бедной семье. Как и ты, — она повернулась к нему в пол оборота и начинала злиться.

Она ненавидела вспоминать своё прошлое. Безотцовщину и наркоманку мать. Но пусть лучше злиться, он не хотел слушать её нытьё. Только не Диана! Его Диана не ныла никогда.

— Да, твоя мать подкладывала тебя своим дружкам. За дозу. Как и ты. Меня.

— Я тебя никому не подкладывала!

Он видел краем глаза, что она сейчас взбеситься, но старался сосредоточиться на дороге.

— Нет, ты просто совратила меня. В пятнадцать лет.

— В шестнадцать. В этот день тебе исполнилось шестнадцать, — зашипела она.

— Да, да, у меня же был день рождения. И ты подарила мне себя. Но я не в обиде, — он насмешливо оскалился. — Мне даже понравилось.

Холодный кофе прилетел ему в лицо, и машина клюнула носом. Но это было лишь секундное замешательство, он снова надавил на газ, стряхнул капли и улыбнулся ещё шире.

— Какая же ты сволочь, Кайрат!

— А ты бесстыжая стерва, давно нарушившая все мыслимые и немыслимые правила, потому что привыкла устанавливать свои. Именно поэтому я до сих пор рядом.

Она молчала недолго, а потом её горячая ладонь легла ему на бедро и поползла дальше.

— Я так по тебе скучала, — она игриво надула губы.

— Я тоже, если ты разговариваешь со мной.

Она стукнула его по ноге и обиженно сложила руки на груди.

— Хочу напиться.

— Не возражаю.

— Хочу напиться с тобой.

— О, нет! — он оценил её повеселевший вид. — Я сегодня пас. И так после вчерашнего до вечера голова гудела.

— Слабак! — беззлобно отозвалась она. — Значит, буду пить одна.

Он тяжело вздохнул, понимая, что, конечно, в таком неровном состоянии он её не бросит, и это будет тот ещё вечерок.