В обители грёз. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века

Как хорошо,
когда созерцаешь закат
в горном селенье
или в чистом поле близ храма,
где уж точно предложат: «Ночуйте!..»

Шуточные стихи [69]

«По лицу моему…»

По лицу моему
догадавшись, что вскоре родится
замечательный стих,
суетится на кухне хозяйка,
собирает торжественный ужин…

«В «барсучьей норе»…»

В «барсучьей норе»,
в убогой моей комнатенке
вплотную сидят
на обед приглашенные гости,
неуютно поджав колени…

«Всего лишь одну…»

Всего лишь одну
пустили мы чарку по кругу,
вино подогрев, —
и, увы, не видно довольных,
раскрасневшихся физиономий…

«Вот уж ночь на дворе…»

Вот уж ночь на дворе.
Гости, верно, не очень-то сыты.
На кого ни взгляну,
все нахмурились и надулись,
будто ждут еще угощений…

«И ватага гостей…»

И ватага гостей,
и сам злополучный хозяин
мнутся, сжавшись в комок, —
изо всех щелей поддувает
в обветшалом тесном домишке.

«В доме мороз…»

В доме мороз.
Съестное подъели до крошки.
Гости мои,
нещадно толкаясь локтями,
подбираются к самой жаровне…

««Вот стихия моя…»

«Вот стихия моя, —
твердит неизменно Акэми, —
ради низменных дел
не ударю палец о палец,
лишь стихами я пробавляюсь!»

«Как ласкает слух…»

Как ласкает слух
расчудесный этот звук:
«буль-буль-буль-буль-буль» —
из бутылки полилось
струйкой тоненькой сакэ…

Могила воителя Ёсисада [70]

На камне надгробном
я надпись скупую читаю:
«Здесь пал он в бою» —
как будто повеяло с поля
дыханьем осеннего вихря…

«Каких бы лишений…»

Каких бы лишений
тебе ни пришлось претерпеть
на благо отчизны —
о славе и чести своей
в бою не забудь, самурай!

«О судьбах отчизны…»

О судьбах отчизны
я ночью бессонной грущу,
и в отблеске лунном
рисует мороз на стекле
несущий спасение меч…

«В душевной борьбе…»

В душевной борьбе,
в тревоге о судьбах отчизны
на свете я жил,
одержим единым желаньем —
наболевшее выразить кистью…

«Друг мой далекий…»

Друг мой далекий!
В непроходимых горах
ты поселился —
не затем ли, чтобы стеречь
распустившиеся цветы?..

«Много весен назад…»

Много весен назад
перестало тоскою томиться
и грустить о былом
в этом горном уединенье
закаленное скорбью сердце…

«В неведомом мире…»

В неведомом мире
за гранью пристрастий земных
всегда и повсюду
буду я слагать пятистишья —
как привык в этой жизни бренной…

«Знаю, только в одном…»

Знаю, только в одном
отрада моя и награда —
в сочиненье стихов, —
где б я ни был и что бы ни делал,
на земле или там, на небе…

«После того…»

После того
как покину приют свой непрочный,
бренную плоть, —
не останется больше преграды
между мною и мирозданьем!..

В день, когда мне грустно

Немного мне нужно:
один понимающий друг
для умной беседы
да один пейзаж по соседству,
чтобы только им любоваться…