В обители грёз. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века

В пору цветенья
как будто бы даже шипы
стали помягче…
Наломал диких роз охапку,
а царапины – ни единой!

«На бок поворочусь…»

Смотрю на цветы с ложа болезни

На бок поворочусь,
чтобы лучше увидеть с постели
вишни там, за окном, —
и никак не могу надивиться,
что цветы на ветвях все те же…

«У закрытых ворот…»

У закрытых ворот
с рукою, протянутой к дому,
старый нищий застыл —
лепестки цветов подаяньем
на ладонь тихонько ложатся…

«Всего лишь на сун…»

Всего лишь на сун
дверь хижины приотворили
ночною порой —
и пахнуло в лицо из сада
ароматом цветущей сливы…

«Сквозь густой снегопад…»

Сквозь густой снегопад,
все дороги надежно укрывший,
вижу, как на мосту
встала перед сугробом лошадь,
отказавшись тащить телегу…

«Да ежели взять…»

Да ежели взять
хоть картофелины, к примеру, —
и у тех под землей
прижимаются ребятишки
поплотней к материнскому боку…

«Малютки еще…»

Малютки еще,
и сами таких же малюток
готовы пригреть! —
Подобранных птенчиков нянчат
деревенские ребятишки…

«На тропинке в полях…»

На тропинке в полях
я застигнут ливнем осенним.
Тотчас зонтик раскрыл —
и сверкнули крупные капли
в замутненном лунном сиянье…

«До чего же смешно…»

До чего же смешно
снова слышать собственный голос!
И кричат, и кричат,
и опять кричат ребятишки,
а в ответ раздается эхо…

«Невозможно смотреть…»

Невозможно смотреть,
как бабочка машет впустую
перебитым крылом! —
Побывав в руках у мальчишек,
снова хочет взлететь, бедняга!

Горная хижина

Прозрачной воды
зачерпнув из горной протоки,
в ладонях своих
вижу скверне мирской и тлену
недоступное отраженье…

«Пожил здесь – и опять…»

Пожил здесь – и опять
одиночество гложет ночами.
Неужели же нет
в этом мире гор, чтоб навеки
захотелось там поселиться?..

«До вчерашнего дня…»

До вчерашнего дня
под скорлупкой яичной сидела
вся цыплячья орда —
а сегодня пищат, толкутся,
корм клюют у меня с ладони!..

«Месяц больно хорош…»

В лунную ночь не могу раздобыть вина

Месяц больно хорош!
Спросил, не найдется ли выпить, —
а служанки в корчме
все хихикают без причины
и ни слова не отвечают…

«Дряхлой плоти моей…»

Дряхлой плоти моей,
я знаю, теперь уж недолго
землю обременять —
в дальний путь без конца и начала
скоро, скоро тронется странник…

««Пора уж вставать»…»

«Пора уж вставать», —
размышляю утром в постели,
да невмоготу!
Отодвину прочь изголовье —
и опять на ладонь прилягу…

«Одинокий олень…»

Одинокий олень
уходит все дальше и дальше.
Вот мелькнул меж стволов —
и, насколько хватает взора,
никого на горной тропинке…

«Не пойму я, зачем…»

Не пойму я, зачем
любоваться луною с друзьями?
Ведь луна-то одна
путешествует по небосводу —
вот один и любуйся ею!

«Не успел залатать…»