В одном лице

— Я влюблен в Киттреджа, но я пытаюсь сдерживаться, — сказал я ей. — Бывают романы о чем-то подобном?

Мисс Фрост положила руки мне на плечи. Я знал, что она чувствует, как я дрожу.

— Ах, Уильям, случаются вещи и похуже, знаешь ли, — сказала она. — Да, у меня есть как раз тот роман, который тебе нужно прочесть, — сообщила она мне, снова перейдя на шепот.

— Я знаю, зачем Аткинс сюда ходит, — выпалил я. — Он не меня ищет — он, наверное, влюблен в вас!

— С чего бы? — спросила меня мисс Фрост.

— А почему бы нет? Почему бы любому мальчишке в вас не влюбиться? — спросил ее я.

— Ну, давненько в меня никто не влюблялся, — сказала она. — Но это очень лестно — так мило с твоей стороны сделать такое предположение, Уильям.

— И я в вас влюблен, — сказал я. — С самого начала, и еще сильнее, чем в Киттреджа.

— Милый мой мальчик, ты так ошибаешься! — воскликнула мисс Фрост. — Разве я тебе не сказала, что есть вещи и похуже влюбленности в Жака Киттреджа? Послушай, Уильям: влюбленность в Киттреджа безопаснее!

— Как Киттредж может быть безопаснее вас? — воскликнул я.

Я чувствовал, что опять начинаю дрожать. В этот раз, снова положив ладони мне на плечи, мисс Фрост притянула меня к своей широкой груди. Я начал всхлипывать и не мог ничего с этим поделать.

Я плакал и ненавидел себя за это, но остановиться не мог. Доктор Харлоу сообщил нам на очередном невыносимом утреннем собрании, что излишняя плаксивость у мальчиков — гомосексуальная склонность, которой следует избегать. (Конечно же, этот недоумок не рассказал нам, как избегать чего-то, что не можешь контролировать!) И как-то раз я слышал, как мама сказала Мюриэл: «Честное слово, не знаю, что и делать, когда Билли начинает реветь как девчонка!».

И вот я ревел как девчонка в городской библиотеке Ферст-Систер, в сильных объятиях мисс Фрост, только что признавшись ей, что влюблен в нее сильнее, чем в Жака Киттреджа. Наверное, я казался ей такой размазней!

— Милый мой мальчик, ты не знаешь меня, — говорила мне тем временем мисс Фрост. — Ты не знаешь, кто я, ты не знаешь обо мне ровно ничего — ведь так? Уильям? Не знаешь, правда?

— Не знаю чего? — прорыдал я. — Я не знаю вашего имени, — признался я, все еще всхлипывая.

Я обнимал ее, хотя и не так крепко, как она прижимала меня к себе. Я чувствовал ее силу и снова подумал, как не соответствует этой силе ее маленькая грудь. Я чувствовал, какая она мягкая, и эта мягкая маленькая грудь казалась мне несовместимой с ее широкими плечами и мускулистыми руками.

— Я не об имени, Уильям — это не так важно, — сказала мисс Фрост. — Я имею в виду, что ты не знаешь меня.

— Но как вас все-таки зовут? — спросил я.

Мисс Фрост подчеркнуто громко вздохнула — и театрально разомкнула объятия, почти оттолкнув меня от себя.

— Уильям, я многое поставила на карту, став мисс Фрост, — сказала она. — Обращение мисс досталось мне не случайно.

Я кое-что знал о том, как можно не любить собственное имя: я помнил, как мне не нравилось быть Уильямом Френсисом Дином-младшим.

— Вам не нравится ваше имя? — спросил ее я.

— Можно и так сказать, — ответила она весело. — Тебе пришло бы в голову назвать девочку Альбертой?

— Как канадскую провинцию? — спросил я. Это имя совершенно не вязалось с мисс Фрост!

— Для провинции оно подходит лучше, — сказала мисс Фрост. — Раньше все звали меня Ал.

— Ал, — повторил я.

— Теперь ты понимаешь, почему мне больше нравится мисс, — сказала она, смеясь.

— Мне все в вас нравится, — сказал я.

— Придержи коней, Уильям, — сказала мне мисс Фрост. — Нельзя бросаться во влюбленности в неподходящих людей очертя голову.

Конечно же, я не понял, почему она считает себя «неподходящей» для меня — и как она может думать, что влюбленность в Киттреджа безопаснее? Я решил, что мисс Фрост просто пытается предупредить меня о разнице в возрасте; возможно, она считала непозволительной связь восемнадцатилетнего парня с женщиной за сорок. Я размышлял о том, что с точки зрения закона я уже стал взрослым, хотя и недавно, а если мисс Фрост и правда ровесница тети Мюриэл, то ей, должно быть, года сорок два — сорок три.

— Девушки моего возраста меня не интересуют, — сказал я мисс Фрост. — Похоже, меня привлекают женщины постарше.

— Милый мой мальчик, — повторила она. — Не важно, сколько мне лет — важно, что я такое. Уильям, ты не знаешь, что я такое, правда?

Как будто этот экзистенциальный вопрос не был достаточно странным сам по себе, Аткинс выбрал именно этот момент, чтобы войти в тускло освещенное фойе библиотеки. Мне показалось, что он вздрогнул от испуга. (Потом он рассказал мне, что его напугало собственное отражение в зеркале, молчаливо висевшем в фойе, подобно немому стражу.)

— А, это ты, Том, — сказала мисс Фрост, нисколько не удивившись.

— Видите? Что я вам говорил! — сказал я мисс Фрост, пока Аткинс продолжал опасливо разглядывать себя в зеркале.

— Ты так ошибаешься, — с улыбкой сказала мне мисс Фрост.