В одну реку дважды

— Ксения, — прошептала я еле слышно. Меня подняли в воздух и встряхнули. Голова моя мотнулась, и я сморщилась от боли. В голове, как будто граната разорвалась.

— Ксения? — спросил Краснов.

— Ксения, — я опять засмеялась, — Ксения поедет на Мальдивы. — Меня опять сильно тряхнуло. — Краснов, ты своим бойцам мало платишь, они у тебя в грязных ботинках ходят. Краска, знаешь, плохо отмывается, особенно масляная…

— Шеф, — раздался чей-то голос, — там машина проезд загораживает — отогнать бы надо.

— Иди, — ответил Краснов, опуская меня на диван.

«Что ж у тебя нервы такие слабые, парнишка, — захихикала я про себя. — Вон, Ромашка стоит, не шелохнется. Глаза, как у Железного Феликса» Я приникла щекой к кожаной обивке дивана.

Минут через пять послышался какой-то шум и возня.

— Ну что, Игорек, — послышался голос Краснова, — отогнал машину?

Опять послышалась возня и сопение. Я приоткрыла один глаз — напротив меня в кресле сидел тот самый парень в испачканных ботинками, нервно блуждая глазами по сторонам. Сзади с боков его удерживали за плечи. Я поднялась с трудом и села, моргая глазами.

— Я не виноват, — начал лепетать он, — это все она…, — почему-то указывая пальцем в мою сторону, — она…

«Тебе-то что я сделала? — равнодушно подумала я, откидывая голову на спинку дивана, — Или день сегодня такой… рыбный?»

— Мы с ней должны были вечером встретиться, я еле успел, пока за этой гонялся, — парень кивнул в мою сторону. — Встретились. Она хотела в офис залезть, где раньше работала. У нее ключи были. Этот мужик, ее шеф бывший, ее бросил. Узнал что-то про нее такое. Не знаю я, короче, что там у них произошло. Мы со стороны парковки зашли, чтобы охранник в будке не видел. Да он и так в телевизор пялился. Поднялись по лестнице. Я у двери остался, на стреме, а она внутрь зашла. И вдруг выбегает, белая вся, меня позвала. Смотрю, мужик дохлый лежит, кровь кругом. Сейф мы открыли, а денег там кот наплакал. Ксюха все документы какие-то искала, по ящикам лазала. А мужик вдруг застонал, зашевелился. Она как закричит, он меня убьет, он меня убьет, меня в тюрьму посадят! Что мне было делать? Я подушку с дивана снял, и… — парень перевел дыхание и облизнул пересохшие губы. — Мы деньги, что были, забрали и вышли. Потом она мне ключи дала этой… у нее откуда-то были. Мы решили подбросить ей, хоть и жалко было, но лучше без денег, но на свободе, чем… А этой уже все равно… — Парень сглотнул и посмотрел на меня. Он уже успокоился и даже усмехнулся.

Я только глазами моргала, слушая его излияния, пропустив мимо ушей последнюю фразу про мою незавидную долю.

— Где она? — как-то спокойно спросил Краснов. Парень отрицательно мотнул головой. — Героя будешь корчить? Умрешь, но любимую не выдашь? — усмехнулся Краснов. — Уважаю таких храбрецов, — иронично похлопал он его по плечу. — Что с ней? — указал он на меня. — И вот тут я тебя уже без шуток спрашиваю. Кто велел ее привезти? На кого работаешь, сучонок? — глаза его сузились. Он потер костяшки пальцев, уже знакомым мне жестом.

Тут меня прошиб пот, в глазах потемнело, и я стала медленно заваливаться на бок. Краснов обернулся, посмотрел в мою сторону, хмуря бровь, махнул рукой, и парня вывели из комнаты. А я лежала на диване и тряслась: было очень холодно. Никаких мыслей не было, кроме одной — мне очень холодно. Мурашки волной пробегали по телу от каждого движения. Потом кто-то сел рядом.

— Больно? — спросил Краснов, проводя рукой по ободранной скуле. От прикосновения этой, показавшейся ледяной руки, я дернулась, холодная дрожь пробежалась по всему телу, до самых кончиков ног. Он дотронулся до моего лба, я снова дернулась — прикосновение ледяных пальцев было мучительно.

— Да у тебя жар! — выдохнул он изумленно. Я качнула головой: «Нет». — Упрямая девчонка, — прошептал он, прижимая меня к себе. Я попыталась отодвинуться, но он был такой горячий, что на секунду мне стало тепло — я замерла, а потом опять затряслась. — Выпей, — поднес он стакан к моим губам. Я выпила, не ощутив никакого вкуса. — Давай еще, — вторая порция прокатилась горячей волной. Коньяк, вспомнила я терпкий вкус.

— Холодно, — сказала я, зябко пряча руки у него на груди.

— Ничего, — шепнул он, — сейчас будет хорошо. — Я закрыла глаза и забылась в его объятиях под тихий голос: — Упрямая девчонка, ну надо же… За что мне такое?

Глава 12

— Упрямая девчонка, — сказал Краснов, присаживаясь на кровать, в которой, утопая в подушках, находилась я, закутанная в одеяло по самые уши.

Вилька поила меня горячим чаем, и каждые пять минут измеряла температуру. Как я сюда попала, я не помнила, вернее, помнила, но смутно. Помню, что Краснов втащил меня в спальню и опустил на кровать. Истеричные Вилькины вопли резали слух:

— Краснов, ты же ее угробил, ирод несчастный! Мамочки родные…

— Не гунди, — заткнул он ей рот, — раздень и уложи в постель. Быстро. Давай помогу.

— Иди отсюда, злыдень, — вытолкала она его за дверь, — дай человеку помереть спокойно.

— Как же, — усмехнулся Краснов, — помереть… Она сама, кого хочешь, в могилу загонит. Партизанка…