В огне передовых линий

Отдохнув после похода, отряд Горбатенко выходит на новую операцию. 12 сентября он устроил засаду на дороге Нефтегорск — Нефтяная. В засаду попал обоз противника. Охрану уничтожили, две вьючные лошади привели в расположение полка. Отряд потерь не имел.

С 6 по 11 сентября находились в поиске два истребительных отряда 696-го стрелкового полка. Одним, в составе 19 человек, командовал лейтенант Петренко, другим, состоявшим из двух десятков бойцов, — сержант Живицкий. Петренко действовал на хуторе Суздальском. Там его группой была уничтожена автомашина и 30 гитлеровцев. Истребители Живицкого на дороге от горы Лысой к хутору Травалева уничтожили более 20 солдат противника, двух снайперов и захватили в плен двух радистов с радиостанцией.

11 сентября в засаде на дороге между хуторами Кубано-Армянский и Подольский отличились бойцы 691-го стрелкового полка, разгромившие обоз. 17 сентября тоже уничтожил обоз и рассеял до двух рот немецко-фашистской пехоты истребительный отряд 966-го артполка под командованием командира 6-й батареи старшего лейтенанта Соколова.

Командарм издал специальную директиву, которая обобщала опыт истребителей 383-й стрелковой дивизии. После этого ведение боевых действий истребительными отрядами нашло самое широкое применение. С нашей легкой руки их создали почти во всех частях 18-й армии. Истребители наводили страх на врага, деморализовали его, наносили ему ощутимый урон в живой силе и технике. Как сообщила в то время «Красная звезда», пленный солдат 125-й пехотной дивизии заявил на допросе, что командование гитлеровцев «запретило проезд по некоторым дорогам, шоферы требуют охраны».[14]

Но кроме всего прочего, успехи истребительных отрядов неизменно поднимали боевой дух всего личного состава. А это было очень важно. Как бы хорошо ни были сплочены наши подразделения, а политико-моральному состоянию личного состава в тех неимоверно трудных условиях приходилось уделять огромное внимание. Нехватка боеприпасов и продовольствия, полное отсутствие снаряжения, необходимого для боевых действий в горах, многократное превосходство противника в живой силе и технике, ежедневные массированные бомбежки — да мало ли было этих причин, по которым у людей могло упасть боевое настроение. Поэтому политработники дивизии во главе со старшими батальонными комиссарами. М. С. Корпяком и П. И. Игнатенко (в сентябре Петр Иванович сменил на посту начподива М. И. Куликова, который получил повышение по службе) отдавали все силы, весь свой опыт прежде всего укреплению политико-морального стояния подразделений и частей.

К 10 сентября во всех ротах были восстановлены партийные организации, сильно поредевшие во время арьергардных боев на Дону и Кубани. В партию шли лучшие люди 383-й стрелковой, такие, как командир орудия из 696-го стрелкового полка сержант Дутов. Это его расчет в боях на рубеже реки Белой уничтожил две минометные батареи, сжег четыре автомашины и два мотоцикла. При этом артиллеристы взяли в плен немецкого офицера. Или командир минометного расчета сержант П. Ф. Олешенко, который вместе с подчиненными уничтожил в июле до сотни гитлеровцев. Или пулеметчик Проценко. Он в боях под Койсугом один отправил на тот свет более 40 фашистов. Бойцы и командиры чаще всего приходили к решению связать свою судьбу с ленинской партией перед каким-либо ответственным боевым заданием. Видимо, где-то в подсознании эта мысль у них жила давно, может еще с довоенного времени. Но все не было уверенности: достоин ли, мол, я быть в рядах большевиков? И вот его выделяют среди других, поручают в бою быть правофланговым. Тогда-то и приходит уверенность в себе, а вместе с нею и осознанная необходимость стать в партийные ряды. Запомнилось, например, что, перед тем как старший лейтенант Горбатенко повел свой истребительный отряд добровольцев на вторую операцию в тылу противника, сразу пятеро его бойцов принесли комиссару полка заявления с просьбой принять их в партию. Это были старшие сержанты Гвардеев и Пермаков, сержант Просветов, красноармейцы Уланов и Смани.

Ну а теперь, когда читатель посвящен в то, что нами было сделано после занятия рубежа обороны в 40 километрах к северо-востоку от Туапсе, можно рассказывать об основных, самых тяжелых, самых ожесточенных боях с немецко-фашистскими захватчиками на туапсинском направлении. И тут придется снова говорить об общей оперативной обстановке на Северо-Кавказском фронте.[15]

Известно, что планы немецко-фашистского командования одним ударом танковых и моторизованных соединений выйти к бакинским и грозненским нефтяным промыслам оказались несостоятельными. Потерпела крах попытка врага прорваться к Туапсе из района Новороссийска. Потеряв за период июльских и августовских боев около 50 тысяч человек и не имея больше стратегических резервов, войска группы армий «А» к середине сентября уже не могли наступать по всему фронту. Поэтому гитлеровское командование приняло решение о нанесении последовательных ударов сначала на Туапсе, а затем на Орджоникидзе.