В окопах Сталинграда

Занимался он хорошо, с увлечением, но образцом дисциплины не был никогда. Еще в училище занимал далеко не последнее место по количеству часов, проведенных на гауптвахте, а в полку чаще других имел не слишком уютные беседы с замполитом. Зато если уж речь заходила о воздушных боях, то чаще и больше всего говорили о паре Шелест — Ерошик. Дрались они оба действительно хорошо. Шелест спокойнее, увереннее. Сергей азартно, отчаянно, и, может, именно поэтому прибывшая из училищ желторотая молодежь не сводила с него влюбленных глаз: «Вот это пилотяга так пилотяга!» Сергей снисходительно улыбался и, рискуя быть опять приглашенным на беседу к замполиту, выкомаривал в небе черт знает что: воевать — так с шиком! Молодежь, не имея возможности походить на него в бою, подбривала на его манер затылок, ходила слегка вразвалочку, сдвинув шлем на макушку.

Но все это было позади. И это, и вольная — хотя и тошная, по правде сказать, — «доосоавиахимовская» жизнь с деньгами, гульбой. Сиди теперь на колченогом стуле, смотри в чернильницу, вспоминай о прошлом. И Сергей сидел, курил, швырял окурки под стол и ненавидел этот стол, ненавидел бумаги, отчетность, ненавидел своего начальника, подполковника в отставке, приносившего с собой на службу кефир и курившего махорку только потому, что в ней якобы меньше никотина.

— Мухи дохнут от скуки, как только зайдет. Вот так вот, кверху лапками…

Чего Сергей хотел, он и сам не знал. Но только не этого.

Как-то на футбольном матче он встретил майора Анциферова, помпохоза полка, в котором они вместе служили в сорок первом году. Сейчас Анциферов работал в штабе округа. Тут же, с матча, зашли в ресторан «Динамо». Сергей стал ругать жизнь, работу, начальника с кефиром. Анциферов сочувственно и немного смущенно смотрел на Сергея, постукивая ножом о стакан, потом сказал:

— А почему бы мне не свести тебя с капитаном Сененко? А?

— Это что еще за капитан?

— Хороший парень. Начальник аэроклуба. На той неделе встретил — говорит, ему люди нужны.

— Куда? В аэроклуб? Чего я там не видел? Пацанов? «Удвешки»?

Анциферов улыбнулся:

— Все-таки свежий воздух, молодежь…

— К чертовой матери! Не хочу. Нашли педагога…

Анциферов все-таки вырвал из блокнота листок и записал на нем свой телефон.

— Заходи. У меня жена хорошая. Вареники с вишнями любишь? Так делает, что пальчики оближешь. — и посмотрел на часы, к девяти ему надо было в штаб.

Сергей проводил его до трамвая.

Аэроклуб?.. На кой дьявол он ему сдался! Смотреть, как другие летают? Анциферов всю жизнь протолкался помпохозом, фрицев только пленными видел… А он — истребитель. Плевал он на эти аэроклубы.

Через полчаса он был уже у Славки Игнатюка.

Круглолицый, губастый, с ленивым взглядом из-под полуопущенных век, Славка, увидев Сергея, улыбнулся:

— Жив?

— Как видишь.

— А морда кислая.

— Горькой хочется, потому и кислая.

Славка почесал свою жирную грудь.

— Что ж, можно… Давно тебя не видел.

— Давно.

В прошлом году, после ссоры из-за тапочек, они расстались и не виделись что-то около года. Сейчас Славка работал в райпотребсоюзе.

— Не то, что в прошлом году, но жить можно. А ты? Сколько имеешь?

— Шестьсот пятьдесят.

— Тю-ю… Женился, что ли?

— Нечего мне делать!

— Сдрейфил?

— Вроде.

Игнатюк криво усмехнулся:

— Твое дело… А то мог бы устроить.

Они сидели в подвальчике. Игнатюк лениво поглядывал по сторонам.

— Жизнь, конечно, не фонтан, масштабы другие, но умеючи можно. На хлеб с маслом и эту штуку, — он щелкал пальцами по бутылке, — хватает.

Сергей молчал.

— Да ты рубай, не стесняйся. — Игнатюк вилкой подвинул тарелку с селедкой и вялыми, серыми огурцами. — Надоело, вижу, бумажки свои писать? Спокойнее, что и говорить, а все-таки… Как это Валька Костюк говорил? Десять тысяч всегда лучше одной. А ну, отец, дай-ка нам еще.

Сергей ковырял вилкой огурцы.

Десять тысяч всегда лучше одной. Смешной парень был этот Валька. Посадили. А Игнатюк — дрянь. Умный, хитрый, но дрянь. Да и он сам, Сергей, тоже дрянь. Разве не дрянь? Хорошо Николаю — Шура, семья, две ноги. У Анциферова тоже жена… вареники с вишнями…

Вернулся Сергей домой уже ночью. Спал как убитый. На работу опоздал — пришел к двенадцати. Начальник ел кефир и мрачно поглядел на Сергея. Потом спросил:

— Заболели, что ли?

— Да.

В четыре часа Сергей ушел. В пять он условился встретиться с Игнатюком. Надо было только предварительно позвонить по телефону. Стоя в тесной, исписанной со всех сторон будке, долго искал листок с номером телефона. Наконец нашел. Набрал номер.

— Вас слушают, — ответил знакомый, чуть-чуть хрипловатый голос. — Кто говорит?

— Это я, Сергей.

— Алло! Кто говорит? Алло! Да нажмите вы кнопку.

Сергей нажал — какой дурак их только придумал!

— Говорит Ерошик. Мне надо…

— А, Сергей? Привет. Ты сейчас свободен? Заезжай, Чкалова, 58. Желтый дом с белыми колоннами. Я тебя буду ждать на углу. У меня как раз перерыв.

Сергей повесил трубку. Что за черт! Голос был явно не Славкин… Он стал рыться в бумажках. Ну конечно же, он позвонил Анциферову. Балда! Перерыл все карманы — Славкиного телефона не было.