В оковах льда

— Вау, чувак, ниче се, никогда не слышала, чтобы ты произносил столько полных предложений подряд. У тебя сегодня прям словесный понос. — Грубая сила — обычный способ Лора справляться с делами. Его метод соблазнения — поймать-и-утащить силой. Вам не захочется, чтобы этот тип положил на вас глаз. Вы окажетесь в его койке вне зависимости желаете того или нет. Я кидаю на него свирепый взгляд. Он говорит мне контролировать себя, но единственный способ сделать это в «Честере» — это, возможно, шибануть себя несколько раз по голове полицейской дубинкой и отключиться.

— Сука, я спросил где, блядь, моя выпивка?

Гнев почти взрывает мой череп. Мозг очищается. Правая рука тяжелеет, наливаясь кровью и напряжением.

Джо кидает на меня взгляд и отворачивается.

Затем как ни в чем не бывало, дефилирует к столику и обслуживает Невидимого. У которого ни капли к ней нет уважения. Я бы просто не выдержала.

Но ей приходится. Как и мне.

Развернувшись, я прокладываю свой путь через парней, не отказывая себе в удовольствии по пути хорошенечко приложиться локтем по Лору.

Он рычит.

Я хлопаю глазами.

Он шипит:

— Тебе нужно вырастить свою задницу, малявка, и быстро.

— Забавно. Я как раз думала, что кому-то ​​не помешало бы уменьшить свою.

— Кто-нибудь укротит тебя, милочка, как кобылку.

— Ага, щаз. Такому. Никогда. Не. Бывать.

Я тухну от скуки, протирая штаники в офисе Риодана. Я-то думала, мы займемся расследованием, вынюхивая подсказки о том, что же заморозило те места. Пока что единственной выявленной мною общностью является Риодан. Оба замороженных места принадлежали ему, словно кто-то нацелился на него и те отбросы общества, чьи интересы сейчас представляю: Фейри и Фейриманов. Мне приходит в голову, что если заморозить достаточно собственности Риодана, пойдут разговоры, и народ начнет избегать «Честер». Клуб завянет от недостатка посетителей.

— Буду надеяться, — зло шиплю я. Риодан даже бровью не повел на мое бурчание. Я ерзаю в кресле и сверлю взглядом его макушку.

Он, видите ли, занят бумажной работой.

И уже больше часа копошится в бумажках. Да кому сейчас нужна документация в этом треклятом мире?

Риодан не произнес ни слова с тех пор, как я вошла, что ж я тоже помалкиваю.

Мы сидим в полном молчании один час, семь минут и тридцать две секунды.

Я барабаню ручкой о край стола.

Не собираюсь заговаривать первой.

— Ну, какого хрена я еще здесь? — взрываюсь я.

— Потому что я сказал тебе быть здесь, — отвечает он, не поднимая головы от всей этой хрени, над которой корячится.

— Собираешься заставить меня ждать твоей подачи и дальше? Я — Робин твоему Бэтмену или какой-то идиотский временный клерк, помогающий тебе затачивать карандашики? Разве нам нечем заняться — например, разгадывать тайны? Хочешь, чтобы еще больше твоих мест заморозилось? Будем высиживать здесь, сложа руки, и ждать, когда это произойдет?

— Робин или какой-то идиотский временный клерк не должен опаздывать.

Я выпрямляюсь на своем, до тошниловки, насиженном месте, и быро прикидываю.

— Так вот значит как? Ты наказываешь меня, потому что я опоздала?

— Умная девочка. Прекрати вертеть этой ручкой. Ты меня, блядь, отвлекаешь и я, мать твою, ошибаюсь.

Я верчу ручкой еще быстрее. Он тоже действует мне на нервы, вынуждая терять самообладание.

— Если я в следующий раз припрусь вовремя, мне не придется торчать здесь и смотреть, как ты занимаешься всей этой фигней, которой — мне даже не верится — ты здесь занимаешься?

Половина ручки — та, что не зажата в моем кулаке — вдруг превращается в пластиковую труху. Я ошарашено моргаю на него.

Я даже не заметила его движения, так быстро он сжал ручку. Только теперь вижу, как ошметки синей пластмассы осыпаются с ребра его ладони, оставляя кляксу на бумаге, над которой он только что корпел. Я выпрямляюсь сильнее. Мне еще много над чем предстоит поработать, если собираюсь когда-нибудь стать такой же быстрой, как он.

— Я делаю то, что делаю, Дэни, потому что обыденные, рутинные дела заставляют вращаться мир[31]. Тот, кто контролирует будни, контролирует все остальное реально существующее.

— Поэтому ты крадешь всю еду?

— Так вот причина, по которой тебе приспичило громить мои ящики. Нет. Я коплю оружие. Кто-то еще занимается накоплением запасов продовольствия. Это слишком приземисто, даже для меня. У меня куча народу, который нужно кормить. Кто-то другой собрался уморить их голодом.

Не сдержавшись, я кидаю на него восхищенный взгляд:

— Ты в курсе происходящего. — Ему явно известно больше, чем мне.

— Кто-то начал подчищать все продуктовые магазины некоторое время назад. А где была ты?

— Вроде как прикованная кое у кого в подземелье. Чувак, может уже пойдем и сделаем хоть что-нибудь, пожалуйста, пока я не окочурилась тут от скуки? Нам ведь еще эту головоломку решать!

Он смотрит на меня. Как я могла подумать, что его лицо совершенно бесстрастно? Да оно говорит целыми предложениями.

Я закатываю глаза:

— Да брось, че серьезно?

Он в ожидании наклоняет голову.

— Ты же не собираешься заставить меня это сказать?

Он скрещивает руки на груди.