В опале честный иудей

...Погожими летними днями шагали по памятным местам Подмосковья юные туристы и следопыты. По готовым маршрутам, разработанным старшими: комитетами комсомола, отделами народного образования. На привалах юные путешественники нередко пели «Бухенвальдский набат», так как его разучивали во всех школах. И никто не счел нужным подсказать детям, что по направлению заданного маршрута, в городе Озёры живет каждое лето поэт, сочинивший заученные ими строки, которые даже их, детей, волновали, по их словам, до мурашек по коже... Жил поэт на городской окраине, неподалеку от реки Оки, служившей главной «дорогой» местных туристских маршрутов, в небольшом домике возле поредевшей во времени сосновой рощи. Он много работал за самодельным столом в своем любимом зеленом кабинете.

.. .Мой кабинет в каких-нибудь два метра, но он со всех сторон открыт для ветра.

Над головой - душистый куст сирени, вишневые деревья - по бокам.

Я защищен ажурной, легкой тенью.

Стихи - на солнце. Хорошо - стихам!..

Встреча с ним наверняка осталась бы в памяти ребят. Но ни в одном туристском маршруте — официальном или самодеятельном — место отдыха автора «Бухенвальдского набата», место создания этой песни - не значилось.

Кто-то об этом заблаговременно позаботился. И проходили ребята мимо, проходили, даже взгляда не бросив туда, где жил удивительный человек, умеющий сочинять удивительные стихи... Так тихо, без лишнего шума прятали Ал. Соболева от тех, кто мог и пронес бы в будущее память о встрече, о личной встрече с добрым, веселым, гостеприимным человеком и поэтом.

Вот и этот с виду вроде бы и небольшой «цветок» присоединяю к упоминаемому букету... «Ату, его!.. Ату!»

Мелкомасштабное локальное сокрытие Ал. Соболева от людей можно считать отголоском тех же действий, но проводимых на самом высоком уровне.

...В ССП существовал (может быть, жив и поныне) отдел пропаганды. Многофункциональное административное звено. Главная цель - доносить до сознания советских граждан выдающиеся, по оценке компартии, творения членов ССП. На промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах, в научных и учебных учреждениях с похвальной аккуратностью и регулярностью устраивались встречи писателей - авторов нередко заранее «раскрученных» произведений - с, надо полагать, жаждущими этих встреч читателями. Определенным образом настроенными.

«Не-писателя» Ал. Соболева, хотя и попавшего своей песней «в десятку», это писательское благо не касалось как не члена ССП. Уж не поэтому ли еще его предусмотрительно не позвали в ССП? Для надежной изоляции?

Вот такая дополнительная информация, сочная «привлекательная» краска, открытая в «цветке», присоединенном мной в самообразующийся букет...

Для сравнения: приметные черточки иной судьбы, другого поэта - Александра Межирова. Выступая однажды по радио (это для него было доступно), он рассказывал о своих встречах с читателями, в частности в воинских частях. Счел нужным подчеркнуть, что всякий раз за ним приезжали два офицера и с таким почетным сопровождением он прибывал на запланированную встречу.

Каюсь, я сразу отметила разницу: мой супруг, автор «Бухенвальдского набата», такой чести не удостаивался. Его вообще никуда не приглашали, как будто нигде и никто знать и видеть его не хотел. Рассуждая далее, обнаружила, что незнакома с творчеством Межирова, а после появления его стихотворения «Коммунисты, вперед!» (Соболев обычно добавлял: «...к кормушкам!..») решила, что с меня хватит и одного этого. «Визитная карточка» поэта говорила для меня не в его пользу. Но в глазах членов тогдашней ВКП(б) стихи были бесценны — еще бы! — они прославляли партию как авангард на самых крутых виражах исторических событий. По степени отступления от правды - истинно советские стихи, и появиться они могли из-под пера только ретивого слуги компартии и только «на просторах родины чудесной», как говорилось в одной из советских же песен. Полностью привязаны к месту и времени. По сути и по духу.

Стихотворение Ал. Соболева «Бухенвальдский набат», как уже было мною сказано, ничем и никак не связано с компартией, отличается международным значением. Аналогичный равноценный призыв к единению людей в борьбе за мир, против фашизма и ядерного вооружения мог родиться в любом краю земного шара у талантливого человека с чувством всепланетного патриотизма, у гражданина Земли.

Кто был милее компартии: «прирученный», свой Межиров или неразгаданный, молчащий, может быть и не чужой, но красноречиво не свой Ал. Соболев? - вопрос праздный. А только для милого дружка - и сережка из ушка!

Неожиданно мелькнула мысль: да разве могли творцы лживой советской литературы согласиться с присуждением Ленинской премии произведению, сияющему ослепительным блеском правды, без тени приспособленчества?!