В опале честный иудей

Но я написала письмо директору издательства «Современник», в то время - Гусеву. Впрочем, какая разница, что за фамилия у него была! Если вас искусает собака, имеет ли значение, кликали ее Рексом или Шариком? Словом, в письме я просила ускорить выход книги и издать ее в более полном объеме, так как знала: из 160 (или больше? не помню) стихотворений для сборника отобрали только 48... Могли отобрать и двадцать восемь, и сорок три... что левая нога захочет!

Я просила, доказывала, настаивала. Кто-то, возможно, скажет: «Ну и дура! Нашла, к кому взывать о совести, внимании, перед кем трясти заслугами поэта. Только масла в огонь подливала!» Но моим пером водило отчаяние, двойное отчаяние: и из-за смертельного приговора мужу, и из-за страха, что не успеет он увидеть единственную книгу своих стихов.

Мое письмо положило начало многомесячной переписке. Директор издательства не грубил, не хамил. Он увиливал от прямых ответов на мои вопросы, не говорил правды. Я бросалась опять увещевать, доказывать. Следовал очередной ответ... Ежеминутно, ежесекундно озабоченная здоровьем Александра Владимировича, я, приходится признаться, плохо соображала в то время и не сразу поняла, что мне «запустили дурочку» - оказывается, известный способ насмехаться над надоедливым корреспондентом, отвечая ему «не по теме»... Около темы и всегда рядом, но не точно, сохраняя повод для нового обращения... Причем директор издательства знал, знал, знал о том, как и чем болен Ал. Соболев - не просто «проходной» поэт, а автор знаменитого произведения! Я не берусь, оцените сами его роль в «игре» со мной, степень его человечности. Вы могли бы так поступить?.. Сколь ни греховен род людской, верю: нашлись бы лишь единицы охотников затевать «игры» с женой обреченного человека, тем более так искренне и полно послужившего людям мира.

Видя, что мои обращения к Гусеву безрезультатны, готовившийся ко второй онкологической операции Ал. Соболев, озабоченный судьбой книги, настоял на встрече с директором издательства. Согласие было получено без особых трудностей. И волей-неволей Ал. Соболеву пришлось принять участие в отвратительном фарсе, где ему была отведена жалкая, оскорбительная роль. Из-за наступающей слабости чувствовал себя он очень неважно, и я сопровождала его на свидание с Гусевым. Несколько реплик Гусева будто из заранее состряпанной «одноактной пьесы» позволят определить характер беседы. Во встрече кроме Гусева сторону издательства представлял редактор сборника Романов.

...Повертев в руках рецензию Оботурова - не иначе как предмет нападения, - Гусев явно заколебался, чего не сумел скрыть, нерешительно, с оттенком неловкости, пробормотал, обращаясь то ли к нам, то ли к самому себе: «Ну, это мы отложим...» Вспоминая это теперь (тогда и сил и собранности недоставало), я могу истолковать нерешительность Гусева как все-таки некоторое его смущение перед рецензией Оботурова: последний настолько перестарался, что заставил даже заказчика почесать затылок!.. «Вот ему, — Гусев ласково положил руку на плечо редактора Романова, - хорошую книжку издам». (Действительно, в том же, 1985 г. вышла упомянутая книжка тиражом в 40 тыс. экземпляров.) «С поэтом-то я договорился бы, — кивок в сторону бледного, с испариной на лбу от слабости и волнения Соболева, - а вот с ней (или с “такой” - не помню, равно нагло), - кивок в мою сторону, - если таких принимать - инфаркт заработаешь!»

Ни ножа, ни топора, ни огнестрельного оружия в руках у меня, понятно, не было. Я и не угрожала, я, по своей дурацкой привычке ждать улыбку в ответ на улыбку, взывала к совести, упоминала о первой и единственной книге Ал. Соболева, правда настойчиво (чего не разрешалось!), опять просила ускорить ее издание и в наиболее полном виде. Мы покинули издательство, заручившись обещанием Гусева сборник издать... Ах, знать бы тогда, какой подарок готовит Ал. Соболеву, как он ее называл, «фарисейская банда»!

Выразитель ее интересов, сообщник Гусев - кто он в масштабах истории? Что он такое?! Партбилет, без которого он и тогда трех копеек не стоил, дал ему право и возможность издеваться над человеком, в сравнении с которым он был - никто и ничто. Во время встречи он развязно, бесстыдно, но все же трусливо похвалился, слово заранее обороняясь: «У меня в ЦК полно приятелей!»

Можно, не мудрствуя, толковать его слова совсем примитивно, мол, не вздумай жаловаться... «наверху» встретят тебя мои друзья-приятели. В любом случае Гусев дал понять: в войне с Ал. Соболевым он не одинок. За ним - самая мощная сила... Сама партия! Она на его стороне (?!).