В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

(Год спустя, уже работая в Берлине корреспондентом ТАСС по Германии — установление зон оккупации не мешало заниматься делами разделённой, но ещё не расколотой и подчинённой Контрольному совету союзников страны, — я узнал от того же Виктора Бернстейна, что Гелен вернулся вместе со своими помощниками в американскую зону и возрождает отдел иностранных армий Востока, чтобы заняться шпионажем против Советского Союза и других восточноевропейских стран. Наши военные, посещавшие тогда сравнительно часто другие зоны оккупации, подтвердили, что в Западной Германии появилась некая «Организация Гелена», которая при всей её скрытности всё же известна как филиал американской разведки: ОСС финансирует «организацию» и направляет её деятельность. Эта «организация», превращённая десять лет спустя в «Бундеснах-рихтендинст» (БНД) — разведку ФРГ, была самым, активным, острым и грязным орудием «холодной войны», которую вели всю послевоенную четверть века против социалистического мира наиболее агрессивные империалистические круги США и Западной Германии. (Братьев Даллесов — Джона Фостера — государственного секретаря США и Аллена — начальника ЦРУ — называли вместе с Конрадом Аденауэром «опекунами» Гелена.)

4

Война кончилась, и мне, как и многим коллегам-журналистам, надевшим военную форму перед высадкой союзников во Франции, было предложено вернуться к исполнению своих «мирных» обязанностей. Простившись с теми, кто ещё оставался в лагере прессы, и офицерами службы общественных связей 21-й армейской группы, я вылетел 25 мая на транспортном самолёте в Англию, высадился перед вечером погожего тёплого дня на полевом аэродроме и, поймав на ближайшем разъезде поезд, добрался к ночи в Лондон. После короткого визита на Флит-стрит, где в здании Рейтера находилось отделение ТАСС, я отправился на Юстонский вокзал и, проведя семь часов в поезде, утром шагал по тихим зелёным улицам курортного городка Сэнт-Эннс он зи си (Св. Анна на море), куда были эвакуированы семьи советских работников, когда Лондон подвергся бомбардировке сначала самолётов-снарядов (Фау-1), а затем ракет (Фау-2). В расположенном рядом Блэкпуле через день открывалась конференция лейбористской партии, собранная руководством для того, чтобы обсудить послевоенные задачи, и мне было поручено освещать её, соединив таким образом приятное (встречу с семьёй) с полезным.

Конференция, на которую в Блэкпуль съехались более тысячи делегатов, открылась в огромном концертном зале на Променаде (набережной). Многие делегаты и гости носили военную форму. Среди них оказалось немало с офицерскими знаками различия, правда, технических войск или флота. Хотя армия ещё не демобилизовалась, лейбористскому руководству удалось добиться кратковременного отпуска для офицеров-лейбористов: оно хотело опровергнуть хвастливые и лживые утверждения консерваторов, будто в то время, как члены их партии — офицеры — воевали на многочисленных фронтах, лейбористы отсиживались в тылах, как «незаменимые» рабочие или служащие.

Низкорослый, сутулый, с большой, почти совсем лысой головой Климент Эттли, лидер партии и заместитель премьер-министра, произнёс программную речь. Монотонная и длинная, она не только не вызвала энтузиазма — Эттли призывал к продолжению военных усилий для завершения победы и достижения справедливого мира, — но и простого интереса. Руководитель лейбористов Большого Лондона, министр внутренних дел Герберт Моррисон, часто приглаживая пятернёй свои пышные волосы и сверкая очками в толстой роговой оправе — за их стёклами был только один глаз, другой вытек от удара хлыстом, когда нынешний министр был мальчишкой, — доказывал в своей более короткой и шумной речи, что лейбористская партия тоже представляет и защищает интересы всей нации, а не одного только рабочего класса, как это пытаются изобразить её враги — консерваторы. Эрнест Бэвин, руководитель крупнейшего профсоюза транспортных и неквалифицированных рабочих, министр труда, обрисовал не только внутреннее устройство будущей мирной Великобритании, но и набросал контуры её внешней политики, которая не очень отличалась от того, что проповедывал и Черчилль. Рыжеволосая и говорливая Эллен Вилькинсон предложила принять без дополнительных обсуждений речь Бэвина как программу партии на оставшееся военное и послевоенное время.