В орбите войны; Записки советского корреспондента за рубежом 1939-1945 годы

Мы надеялись отправиться вместе со штабистами. И, словно оправдывая наши надежды, в одну из ночей нас подняли по тревоге, рассадили вместе с ведущими офицерами по джипам, джипы построили в колонну и дали приказ двигаться. Во второй половине дня наша колонна достигла окраин большого города – мы узнали Лондон. Минуя сам город, мы добрались к вечеру до Эллинского леса, где и разместились в палатках, покинутых два дня назад танковой дивизией, отправившейся в Нормандию.

Утром нас напугал страшный грохот, раздавшийся где-то рядом. Грохоту предшествовал громкий рокот, похожий на рычание слабого авиационного мотора. Между этим рокотом и взрывом царила примерно полутора минутная тишина. Выбежав из палаток, мы увидели над лесом огромное облако черного дыма, взметнувшегося к низкому небу. Уверенные, что вражеский самолет, подобравшись незамеченным в облаках, сбросил бомбу, целясь в наш лагерь, мы напряженно прислушивались, надеясь уловить гул германского бомбардировщика. Над лесом стояла тишина.

И тут мы услышали отдаленный, постепенно нарастающий рокот. Он заметно усиливался, наплывал откуда-то из низких облаков, тарахтя натружено и громко, точно одолевающий подъем мотоцикл без глушителя. Рокот прекратился почти над нашими головами, и все мы, выбежавшие из офицерской столовой, замерли в недоумении: что бы это значило? Через минуту-полторы что-то огромное и черное скользнуло из облаков в мокрые верхушки деревьев, земля под нашими ногами вздрогнула, и тут же раздался оглушающий грохот. Над лесом вместе с вспышкой взметнулся столб дыма.

Мы еще не знали, что в тот день нацисты начали бомбардировать Лондон своими самолетами-снарядами – Фау-1. Время от времени до нас доносились слухи, что гитлеровское командование готовит против Англии какое-то новое оружие. Слышали мы и то, что эго оружие будто бы обезврежено постоянными бомбежками мест его укрытия английской авиацией. Шли разговоры, что высадка во Франции была ускорена опасениями, что новое оружие, на которое не раз намекал Геббельс, обращаясь к немецкому населению, может сорвать приготовления к высадке на европейский континент.

Вскоре поступил приказ: всем военным корреспондентам, офицерам, курьерам и шоферам лагеря прессы прятаться в траншеях, окопах и индивидуальных щелях, отрытых танкистами для себя, как только прозвучит сигнал воздушной тревоги. А они раздавались один за другим и в тот день, и на следующий, и на третий день. Раздавались и ночью, и рано утром. Вскакивая с походных постелей, мы бросались к ближайшей щели, окопу или траншее и, прижимаясь к мокрой земле, прислушивались к нарастающему рокоту, замирали в томительном ожидании, когда рокот обрывался: упадет на нас или на кого другого?

Зенитки открывали яростную стрельбу и часто сбивали летевшие только по прямой самолеты-снаряды. Догадавшись, что меткая стрельба только помогает немцам – зенитки сосредоточены вокруг важных объектов, – командование воздушной обороны запретило стрелять по самолетам-снарядам, достигшим Лондона: они все равно падали, как только кончалось рассчитанное на определенное расстояние горючее, и тонна взрывчатки, которой начиняли их металлическое брюхо, взрывалась в любом случае и месте.

С явным облегчением получили мы приказ переправиться на одну из пристаней на Темзе, чтобы ночью погрузиться на транспортные суда вместе с новыми войсками, перебрасываемыми в Нормандию. Простояв сутки в устье этой большой реки – вход в нее был закрыт стальной сетью, – наш конвой судов, охраняемый с моря и воздуха, двинулся туманным дождливым днем вдоль берега юго-восточной Англии, ночью прошел Дуврский пролив, прижавшись к знаменитым белым скалам Дувра, и в полдень следующего дня оказался на рейде Арроманша. Там уже началось сооружение порта, через который потом шла значительная часть снабжения войск вторжения.

Английский канал напоминал нам оживленную улицу большого города, забитую транспортом. Большие, средние и малые суда двигались навстречу друг другу: одни доставляли во Францию войска, танки, пушки, снаряды, продовольствие, другие спешили в Англию за новым грузом. Обгоняя их, носились, поднимая буруны за кормой, морские истребители, эсминцы, катера. Влекомые сильными буксирами, медленно плыли огромные блоки будущего волнореза, части пристани, полуразобранные портовые краны. Над ними гудели английские и американские самолеты, либо летевшие бомбить германские позиции в Нормандию, либо спешившие на английские базы, чтобы взять новый запас бомб, снарядов, пулеметных лент.

На другой день нас высадили на французский берег вместе с ведущими офицерами, военными цензорами, шоферами, джипами, штабными машинами, телетайпными аппаратами. Охраняемый бронеавтомобилями спереди и сзади, наш конвой двинулся в глубь Нормандии и через несколько часов достиг старого, уютного городка Байо. Нас разместили в отеле «Лион д’Ор», предупредив, что он будет нашим жилищем на ближайшие несколько дней, но мы прожили там почти полтора месяца.