В ответе за всех

Рыбаки и прочие лодочники – перевозчики и мелкие торговцы, крестьяне, плывущие на торг со своим нехитрым товаром – невольно залюбовались величественным зрелищем… Для Киева – не столь уж и редким.

«Огненный конь» занял вновь отведенное ему место – за ладьей новгородского купца Гермогена. Впереди и позади каравана шли небольшие и верткие воинские ладьи, нанятые вскладчину в Киеве. Между кораблем Рогволда и приземистым судном грека Хрисанфа, торговца кожами и мехами, вклинилась небольшая ладейка, тоже вроде как воинская, однако же не совсем – судя по большому количество дев на борту. Ну а что – всем заработать охота, чего уж! Да и приятней, когда с девами…

В те полуязыческие времена никто табу из секса не делал. Да и вообще, в русских землях еще долго было распространено двоеверие, и, чем дальше от больших городов, тем больше. Наряду с Иисусом Христом и святыми признавали и домовых, леших, русалок, привязывали цветные лоскутки на елки, приносили жертвы большим серым камням… И в теперешние времена далеко не ушли. Верите в гороскопы? Носите кулон с «вашим» знаком зодиака? Встречаете Новый год по китайскому календарю? И какой же вы христианин после этого?

– Левый борт – вперед, правый – табань! Прибавить ходу.

Повернув на излучине, суда вышли на широкий простор. Ветер не был попутным, паруса не поднимали, так на веслах и шли – по течению, время от времени меняя гребцов. Не «упахивались», гребли вполсилы, соблюдая оговоренный заранее темп.

Сотник расположился на корме, рядом с кормчим. Хотел поговорить с Рогволдом… О Гориславе и о прочих предстоящих делах.

Бил барабан. Мерно пенили воду весла. Судно шло вперед бодро и весело, оставляя за кормой пенный след. Среди этой пены Михаил вдруг заметил какой-то странный предмет. Оторвавшийся от рыбацких сетей поплавок? Или нет… скорее – свернувшаяся берестяная грамотка. Кто-то прочел да выкинул – чего зря хранить? Верно, с какого-то корабля выбросили… те же новгородцы… или с ладьи Ничипора Хотинца, старшого.

Ах, если бы только знал… Если бы только мог сотник эту грамотцу сейчас вот достать и прочесть! Не простая то была грамота, ох не простая…

– Так ты говоришь, Горислава Путятична – знатного роду? – Рогволд Ладожанин первым продолжил недавно начатый разговор. Девы – Горька и Варвара – сидели сейчас на носу, учили греческий язык.

– Младшая ветвь моего, – Миша скромно потупил глаза. – А мы, Лисовины, и Ольговичам, и Святославичам не чужие.

– Ну, ныне все от Рюрика! – посмеялся варяг.

Посмеяться-то посмеялся, однако видно было – озадачен… и доволен, да. Замолк – переваривал информацию. Вон оно как выходит-то! Думал, девчонка-то из простых, а она… Тут у любого башку закружит!

Как обычно, на ночлег остановились часа за полтора-два до захода солнца. До темноты – а темнело на юге быстро – нужно было успеть разложить костры, наловить рыбы, добыть дичь (если повезет), приготовить ужин, разбить шатры… да много дел.

За рыбой и дичью отправились ватажники Михаила – их выпала очередь. Пять человек отправились во главе с Жердяем, остальные занялись костром и шатрами, пошли за хворостом в лес. Кстати, с дровами были проблемы – на этом месте торговые караваны останавливались довольно часто, вот и нынче совсем недавно кто-то ночевал, судя по оставшимся кострищам и остатками трапезы.

Отправленные за хворостом парни – Ермил с Велькой – напрасно шарились по всему лесу, пока не заметили да не завалили сухостой – сушину. Повезло – хоть ее нашли, да и топор не зря с собой прихватили, хотя лучше бы, конечно, пилу, она на судне имелась. Попросили бы – Рогволд не отказал бы. В те времена пилы были лучковые, и даже внешне чем-то походили на лук – согнутое ложе и натянутое, словно тетива, полотно.

– Да уж, – безуспешно пытаясь перерубить поваленный наземь ствол, Ермил вытер рукавом пот. – Этак мы до утра провозимся. А все ты! Сушина, суши-на… Лучше бы хворосту поискали.

– Ага! Тоже к утру бы и нашли, – с хохотом возразил Велька. – Да не нашли бы – темень.

Солнце уже скрылось где-то далеко за Днепром, окрасив золотистой зарею дальний край неба, еще немного и начнет смеркаться, а там и ночь, непроглядная, темная…

Ермил вдруг принюхался – с берега явственно потянуло дымком.

– Тут вон кто-то встал, рядом, – пригладив рыжие вихры, Велимудр напряженно всмотрелся, словно хотел пронзить взглядом густой подлесок – целые заросли можжевельника, смородины и малины. Не сушина бы, так пришлось бы кусты рубить. Толку, правда, от таких «дров» маловато…

– А давай-ка я сбегаю! – чуть подумав, радостно предложил Велька. – Там ведь из наших кто-то! Неужто пилу не дадут? Нам ведь ненадолго.

– Дадут! – бросив топор, Ермил радостно потер руки. – Давай и я с тобой.

– Не, друже! Оставайся-ка здесь да сторожи су-шину. Сам знаешь, лодейщики – народ ушлый! Заметят – враз унесут, плакали наши дровишки. Да я быстро. Жди!

Сказал – и нет его. Лишь рыжие вихры за кустами мелькнули.

Велька бежал быстро – время дорого, вот уже и берег показался, и две ладьи, и разгоравшийся костер, и…