В ожидании счастливой встречи

Фомичев остановил свой взгляд на Жильцове. Жильцов его почувствовал, но глаз не открыл. И было неясно, слушает он Фомичева или дремлет. Тогда Фомичев перевел взгляд на Крайнова. Начальник участка, по своему обыкновению, рассматривал свои руки и исподволь косил глазом на Яшкина.

— Ну, — нетерпеливо подтолкнул Фомичев.

Главный инженер Яшкин кашлянул.

— Да что тут долго решать, — голос Яшкина окреп. — Раз проектную организацию не устраивает наш вариант, то мы умываем руки, и это снимает ответственность со строителей.

Егор Жильцов постарался вникнуть в слова главного. Ему показалось, что-то не то говорит Яшкин. Он посмотрел на Шустрова; тот ерзал на стуле, кривил губы в ухмылке. «Если Иван Иванович промолчит, тогда я скажу», — подумал Жильцов.

Жильцов различал людей не по должностям, а прежде всего смотрел, как человек работает. Для него главным было — лежит ли у человека к работе душа. Ценил он и хватку. Шустров — этот будет рыть носом землю, не посчитается ни с какой трудностью, вывернет себя наизнанку для дела. Вот ведь один на створ поехал, а сколько успел наворочать. Экскаватор и мастерские задействовали. А вот Яшкин любит тенек, прохладцу в деле.

Жильцов не верил, что люди бывают однобоки по способности. Бытует мнение: хороший производственник — плохой организатор. «Чепуха, — считал Жильцов, — объясни человеку задачу, чтобы тот тебя понял, и сам не отлынивай, работай, вот и все». «Ну и что ж, что инженер, подал идею, ввел в курс исполнителя, — скажет Жильцов, — не дергай, не шпыняй, не мешай работать, люди сами сделают. Не боги горшки обжигали».

— Вот как!! — не дал договорить главному Фомичев. — Снимает ответственность? Будем играть в ответственность. Это безответственно!

Владимир Николаевич шагнул к Яшкину, тот невольно привстал.

— Все знаете правительственный срок! Когда пускаем первые агрегаты? Отзовитесь, поднимите руку, кто не читал Директивы? Ди-ре-кти-вы, — он произнес по слогам и опять выждал. Все, потупясь, молчали. — Может, Жильцов не читал, не слыхал, не знает? Напоминаю. Всего одна строчка: «Пустить первые агрегаты Колымской гидростанции в десятой пятилетке!»

Жильцов открыл глаза, огляделся, пожал плечами, промолчал.

Конечно же Жильцов читал Директивы. Обсуждали их и в бригаде не раз, радовались: повоюем с Колымой. Но руку тянуть нелепо. Фомичев-то подумал, что он, Жильцов, дремлет. Но это совершенно не так. Вот его Мария Павловна могла бы объяснить: за двадцать лет ой как изучила она Егора. Если уж ее Егор прикрыл глаза, значит, ворочает мозгой. Жди перемен, и немалых. Так и сюда попали. Сколько она долдонила о Черном море, а он вроде все сидел с закрытыми глазами. А утром сказал: «Ты готова, мать? Поехали на Колыму…»

Егор опустил тяжелые веки, набрякшие бессонницей.

— Я вас спрашиваю, Егор Акимович, жду от вас деловых предложений, — нажал на слово «деловые» Фомичев и поглядел на Жильцова: «Ишь, Кутузов в Филях, спать пришел».

Жильцов поднял веки, покосился на Яшкина, дескать, покрупнее меня начальники и то на попятную пошли. И Яшкин, поймав взгляд, подвинулся ближе к столу.

— Я не оговорился, — продолжил он. — Предложение наше рискованное, что скрывать. А неудача? Не простят. — Яшкин привстал. — И при удаче — тоже. «Победителей не судят» — старо. Мы своим рискованным предложением перечеркиваем все ранее разработанные и утвержденные институтом проекты.

— Ничего мы не перечеркиваем, что вы все вокруг да около, — вспылил Фомичев. — Нам нужен мост. Не через восемнадцать месяцев, а через четыре, до паводка, вот и все! — Владимир Николаевич взял со стола папиросу и отшвырнул пачку. — С каких это пор мы стали бояться риска?

Егор при этих словах поднял глаза и некстати подумал: почему нет Игоря Александровича Милентьева, мог бы человек прояснить ситуацию, ведь начальник техотдела, а не пришел.

— Кто поддерживает мой проект, останьтесь, — долетели до Жильцова слова.

Убей, Егор и сейчас не сообразит, как получилось, но все встали, и он встал.

Фомичев сидел, прикрыв рукой глаза. Егор, проходя мимо, увидел на его голове серебристый короткий ежик. «Ого, укатали мы своего начальника, в прошлом году ежик был как смоль». Егор приостановился. Яшкин шел следом за ним и невольно вытеснил его за дверь…

Фомичев поднял глаза: в кабинете никого не было. Около порога потоптался главный и тихо закрыл за собой дверь.

«Значит, все ушли от рискованного проекта». И Фомичев тяжело вздохнул.