В ожидании сердца (Пьесы)

АЛАПАЕВ. Марин, знаешь, я очень боюсь операции, но еще больше боюсь того, что там ничего нет.

ЕВСЕВИЯ. Там есть все то, что ты заслужил здесь. Но покаяться никогда не поздно.

Крестит его, целует в лоб. Они стоят, обнявшись, причем Марину в объятиях бывшего мужа почти не видно. Входит Элеонора, следом Денис.

ЭЛЕОНОРА. Я так и знала… Ты и в морге к бабе под простыню залезешь!

ДЕНИС. Нора, не унижайся!

Оба, присмотревшись, понимают, что гостья – монахиня. Немая сцена.

АЛАПАЕВ (картинно). Спасибо, мать Евсевия, за наставления, утешения и ободрения. Исповедовался – вроде легче стало…

ЕВСЕВИЯ (тихо). Не валяй дурака, я не могу тебя исповедовать. (Громко.) Помолюсь во здравие.

АЛАПАЕВ. И я ваш Крестовоздвиженский монастырь не оставлю…

ЕВСЕВИЯ. Христорождественский. Держись, Лапа!

Крестит его, идет к выходу. Задерживается возле Элеоноры.

ЕВСЕВИЯ. Берегите друг друга. Храни Господь вашу семью!

ЭЛЕОНОРА (целуя ей наперсный крест). Простите, матушка, я не знала, что это вы здесь…

ЕВСЕВИЯ. Не гневайся понапрасну, дочь моя! Спаситель не зря об этом в Нагорной проповеди говорил следовавшим за Ним. (Поворачивается к Денису.) Про винопитие Христос ничего там не сказал, но обороты надо сбавлять – не мальчик уже!

ДЕНИС. У нас на Руси горе горьким лекарством лечат. Забыли, матушка?

ЕВСЕВИЯ. Забыла! (Возвращается к Алапаеву, отдает визитку.)

АЛАПАЕВ. Что это?

ЕВСЕВИЯ. Реквизиты монастыря. Уж ты не забудь нас, Лапа! И Господь тебя не оставит…

АЛАПАЕВ. Будь спокойна, мать Евсевия!

ЕВСЕВИЯ (тихо). А нашему бы сейчас тридцать пять было. Эх, ты…

Быстро уходит, осеняя всех своим наперсным крестом.

ДЕНИС. Это что было? Мы вроде не протестанты, у нас пока еще тетки попами не работают.

АЛАПАЕВ. Это моя первая жена – Марина. Мы на одном курсе учились.

ЭЛЕОНОРА. Жена? Монашка?

АЛАПАЕВ. Игуменья! А что, моя бывшая жена не может уйти в монастырь?

ЭЛЕОНОРА. Твоя-то как раз и может.

ДЕНИС. А в молодости она очень даже ничего была.

АЛАПАЕВ. Наблюдательный юноша!

ДЕНИС. Я в детстве залез в твой стол и нашел конверт со снимками, прикинь, еще черно-белыми: свадьба, пляж, палатки, гитарные походы… Мама такую истерику закатила, а фотографии порвала. В клочья.

ЭЛЕОНОРА. И правильно сделала!

АЛАПАЕВ. Твоя мама страдала навязчивым психозом, с ума сходила от ревности.

ЭЛЕОНОРА. Причем совершенно беспочвенной…

АЛАПАЕВ. Я этого не говорил.

ЭЛЕОНОРА. А эта?

АЛАПАЕВ. Мать Евсевия?

ЭЛЕОНОРА. Ты ее бросил или она тебя?

АЛАПАЕВ. Она меня. Был в моей жизни и такой случай. Единственный.

ЭЛЕОНОРА. Вот это женщина! Как я ей завидую!

АЛАПАЕВ. Ты притащилась из Марбелье чтобы мне это сказать? Я тебя не звал. (Сыну.) Ты вызвонил?

ДЕНИС. Я. И что?

АЛАПАЕВ. Соскучился?

ДЕНИС. Очень!

АЛАПАЕВ. Выйди!

ДЕНИС. Не выйду!

АЛАПАЕВ. Мне с женой надо поговорить.

ЭЛЕОНОРА. Дэн, выйди! Твоему отцу нельзя волноваться.

ДЕНИС. А твоему мужу можно?

ЭЛЕОНОРА. Пошел вон!

Денис выходит нехотя.

ЭЛЕОНОРА. Мог бы и сам сообщить жене, что в больницу попал.

АЛАПАЕВ. Зачем? Как ты мне поможешь? Отдашь свое сердце?

ЭЛЕОНОРА (пытаясь обнять). А разве я тебе его не отдала?

АЛАПАЕВ. Линор, умоляю, не говори красиво!

ЭЛЕОНОРА. И сейчас отдала бы, но женские сердца мужчинам не подходят. К тому же у меня другая группа крови.

АЛАПАЕВ. Ты это только сейчас поняла?

ЭЛЕОНОРА. Какой же ты жестокий!

АЛАПАЕВ. Увы, чем больше денег, тем меньше сочувствуешь людям. Зачем ты приехала? Мы же договорились. Иначе никто в наш развод не поверит.

ЭЛЕОНОРА. Я передумала, я не дам тебе развода, даже фиктивного.

АЛАПАЕВ. Тебе же хуже будет, Линор.

ЭЛЕОНОРА. Переживу как-нибудь. Я твоя жена и должна подписать согласие на операцию. А вот возьму и не подпишу…

Входит Иветта со шприцем.

ИВЕТТА. У нас укольчик. Прошу посторонних покинуть палату!

ЭЛЕОНОРА. Я не посторонняя. Можно я с ним посижу?

ИВЕТТА. Ладно уж…

АЛАПАЕВ. Нельзя!

Сцена третья

Алапаев лежит в постели. Около него сидит Лютиков. Между ними на журнальном столике – шахматная доска.

ЛЮТИКОВ. Твой ход!

АЛАПАЕВ. Не дави! Знаешь, чем шахматы отличаются от жизни?

ЛЮТИКОВ. Чем?

АЛАПАЕВ. В шахматах нельзя все до конца просчитать. Шах!

ЛЮТИКОВ. Испугал ежа голой правдой! (Защищает фигуру.)

АЛАПАЕВ. Допустим… Говоришь, за полгода никаких мужиков?

ЛЮТИКОВ. Ни одного. Клянусь тебе, кур-баши!

АЛАПАЕВ. А тот мачо, учитель испанского, казачок наш засланный?

ЛЮТИКОВ. Пытался.

АЛАПАЕВ. И что?

ЛЮТИКОВ. Получил по морде.

АЛАПАЕВ. Но это днем, на глазах, а ночью, без свидетелей?

ЛЮТИКОВ. С приборов ночного видения те же данные. Спала всегда одна.