В ожидании сердца (Пьесы)

АЛАПАЕВ. Что же, у нее полгода никого не было?

ЛЮТИКОВ. Как сказать…

АЛАПАЕВ. Не тяни!

ЛЮТИКОВ. Если не считать вибратор, никого… Кур-баши, она очень хорошая женщина. Я бы с такой пылинки сдувал.

АЛАПАЕВ. Сам знаю. Но нельзя все яйца держать в одной корзине.

ЛЮТИКОВ. Ты и не держал никогда.

АЛАПАЕВ. Ладно острить-то! А если мы проиграем Лондонский арбитраж?

ЛЮТИКОВ. Исключено.

АЛАПАЕВ. А если? Доля разведенной жены неприкосновенна.

ЛЮТИКОВ. Мне ты, значит, уже не доверяешь?

АЛАПАЕВ. Доверяю, Лютик, доверяю, но так надежней. Линор, законная или разведенная, от меня никуда не денется. Любовь! Да и Денис как-то ожил… Он ведь весь в Жанку. Все время боялся, что возьмет спьяну и, как мать, въедет в фонарь всем смертям назло… Пусть хоть немного успокоится.

ЛЮТИКОВ. Ты знаешь, что я по этому поводу думаю.

АЛАПАЕВ. Знаю. Не надо было у родного сына девушку отбивать, так?

ЛЮТИКОВ. Понял, наконец? Ничего, что я возьму у тебя слона?

АЛАПАЕВ. Бери. Да, нехорошо как-то вышло. По-древнегречески. Но у меня были смягчающие обстоятельства.

ЛЮТИКОВ. Какие?

АЛАПАЕВ. Если бы она была его невеста, я бы близко не подошел. Но они просто встречались. Однокурсники. Думал, у него таких еще табун будет. Кто же знал, что этот идиот – однолюб. И потом, ее никто не неволил…

ЛЮТИКОВ. Ну, как ты девушкам умеешь голову задурить, всем известно. Мне нравится этот конь.

АЛАПАЕВ. Бери! Ладно, прилетела и прилетела. С разводом – пока отбой. С новым сердцем видно будет. В моем случае смертность при пересадке десять процентов. Если говорят – десять, значит, все двадцать… Игорь, а как ты думаешь, тот свет есть?

ЛЮТИКОВ. Трудно сказать. Но если есть этот свет, то и тот должен быть…

АЛАПАЕВ. Предположим, он есть. А вот как ты думаешь, в каком виде я туда попаду?

ЛЮТИКОВ. В натуральном.

АЛАПАЕВ. Остроумный! Вот здесь стояла твоя пешка. (Забирает фигуру.) Зря ухмыляешься! У тебя-то сердце как у быка, но придет время – тоже задумаешься. Следи за мыслью: если я на том свете останусь самим собой, это одно. Ради такого случая и помереть стоит. А если я, извини за выражение, сольюсь с информационным полем Вселенной?

ЛЮТИКОВ. Как ты сказал? Надо запомнить.

АЛАПАЕВ. Не перенапрягись! Слился и самоутратился, все забыл: первую двойку, первую пятерку, маму, папу, первую женщину… Лютик, ты помнишь свою первую женщину?

ЛЮТИКОВ. Конечно.

АЛАПАЕВ. И кто она?

ЛЮТИКОВ. Одноклассница. А у тебя?

АЛАПАЕВ. Учительница.

ЛЮТИКОВ. Кто бы сомневался.

АЛАПАЕВ. Но если я все забуду, значит, меня не станет. Без памяти человека нет. И на черта мне такое бессмертие?

ЛЮТИКОВ. Ты бы у Марины спросил. Кстати, моложе нас выглядит. А ведь однокурсница. Вот что значит воздержание и монастырское питание!

АЛАПАЕВ. Она сама, по-моему, не в теме, мать Евсевия. Верит в то, чего не знает. Может, потому и верит. Да, чтобы не забыть, скинь на монастырь тысяч триста зелени.

ЛЮТИКОВ. Не жирно? Я бы до Лондонского арбитража расходы поубавил.

АЛАПАЕВ. Не жадись! Зачтется. А с Муфлоном что будем делать? Снял он нас, сука, с тендера?

ЛЮТИКОВ. Снял.

АЛАПАЕВ. Сколько ты ему предлагал? Напиши! (Протягивает ручку.)

ЛЮТИКОВ. Здесь нет прослушки, я проверял. (Пишет на салфетке.)

АЛАПАЕВ. Береженого Бог бережет. (Читает.) Ого! Честный стал? Когда же успел?

ЛЮТИКОВ. «Панросметаллу» с потрохами продался.

АЛАПАЕВ. Ай-ай-ай, а еще министр называется! Эх, где вы, лихие девяностые! Давно бы вопросик решили. Как там наш стрелок?

ЛЮТИКОВ. Сидит. В «Черном лебеде».

АЛАПАЕВ. Ни в чем не нуждается?

ЛЮТИКОВ. Как в семизвездном отеле.

АЛАПАЕВ. Смотри, если заговорит – рядом сядем.

ЛЮТИКОВ. Я с ним не работал. Твой кадр. Проведывал его недавно: не заговорит. Пожизненным быть лучше, чем безжизненным.

АЛАПАЕВ. Сильно сказал! У этого Степаношвили в самом деле хорошее вино?

ЛЮТИКОВ. Кахетинское «Ки́си» изумительное! Ты разве не пробовал?

АЛАПАЕВ. Мне же нельзя.

ЛЮТИКОВ. А что?

АЛАПАЕВ. Есть у меня мыслишка, как нам Муфлона изъять из оборота. Вместо него кого поставят?

ЛЮТИКОВ. Архара, к гадалке не ходи.

АЛАПАЕВ. С Архаром я договорюсь. Он мне по жизни должен. Муфлон, помнится, к грузинским винам неравнодушен?

ЛЮТИКОВ. Есть за ним такая слабость. Да леший с ним! Ты, кур-баши, лучше на операцию настраивайся! Вот-вот сердце подвезут.

АЛАПАЕВ. Не везут что-то. А привезут, не факт, что подойдет. Сложный у меня случай. Впрочем, жизнь – это вообще болезнь с летальным исходом. А самое обидное – в любой момент могу умереть, вот хоть и прямо сейчас…

ЛЮТИКОВ. Типун тебе на язык!

АЛАПАЕВ. Не веришь? Ну и зря…

Хватается за горло, начинает хрипеть и сползать с диванчика на пол. Лютиков пугается.

ЛЮТИКОВ (во весь голос). На помощь!

АЛАПАЕВ (оживая). Тихо, дурак, всех переполошишь! Это я просто показал тебе, как бывает…

ЛЮТИКОВ. Иди ты! За это я у тебя ферзя забираю.

АЛАПАЕВ. Подлец, отвлек разговорами! Чем еще порадуешь?

ЛЮТИКОВ. Журналистка хочет у тебя интервью взять.

АЛАПАЕВ. А нам это надо?