В ожидании Синдбада

– У нас – дело молодое, заметьте, – произнесла Ника, отпуская Кочетова.

– Так, может, еще раз поцелуемся, – пробормотал он, не двигаясь с места.

– Потом, не в таком многолюдном месте.

– В этом городе таких мест не очень много.

– А вот и неправда. В этом городе таких мест полно. Не надо только ходить по «туристическим тропам», – ответила Ника. Она вдруг смутилась от произошедшего.

– А здорово было. Вы отлично целуетесь! – вдруг рассмеялся Кочетов.

– Вы себя слышите? – спросила Ника и тут же расхохоталась.

– Да, похоже, можно перейти на «ты», – кивнул Виктор Андреевич.

– Ты, Витя. Вы, Виктор Андреевич, – задумчиво проговорила Ника, – а мне больше нравится на «вы».

– Делай, как тебе удобно, – разрешил Кочетов. Фраза получилась у него естественно и даже по-семейному интимно. Так любящий и внимательный муж дает свободу действия любимой и уважаемой жене.

– Ишь ты! Надолго ли хватит?

– Перестань, а то я сейчас опять начну сомневаться во всем!

– Ой, не надо, – поспешила Ника, – решительность тебе к лицу.

Так они дошли до Адмиралтейской набережной. Ни ледяной ветер, который их обдувал, пока они шли по Дворцовому мосту, ни случайный весенний дождик, который заглянул вдруг в город, ни туристы, которые попадались по пути и все норовили их разъединить, – ничего из этого они не заметили. Они за все время сделали только одну остановку у знаменитой пышечной на Большой Конюшенной, выпили там по чашке огненного кофе с молоком и съели несколько пышек.

– А ты вся в сахарной пудре. Дай я тебя вытру! – Кочетов старательно смахивал пудру с ее щеки, а потом Ника увидела близко-близко его глаза, вдохнула уже знакомую смесь запахов и с удовольствием ответила на поцелуй.

У гостиницы они были за полночь.

– Бог знает, что подумают мои знакомые администраторы. – Она потерла озябший нос.

– Беги, я тебя заморозил. И почему я не догадался взять такси, чтобы довезти?

– Я бы не согласилась. Как можно променять такую прогулку на какую-то машину?! Спасибо тебе.

– За что? – Кочетов внимательно посмотрел на нее.

– За пышки, естественно, – рассмеялась Ника.

– Завтра у нас что? Завтра у нас Русский музей. Сначала встреча с сотрудниками, а потом небольшая экскурсия в запасники.

– Если честно, я их запасники знаю лучше, чем постоянную экспозицию. Может, опять удерем? Ну, поучаствуем в разговоре, а потом отпросимся побродить по музею. Нет, правда, я не помню, когда видела последний раз Бенуа.

– А потом?

– А потом? Что – потом? – переспросила Ника.

– Куда мы пойдем потом?

– Гулять. Куда еще можно пойти в Питере!

– Хорошо! Как скажешь!

Только стоя под душем, Ника поняла, сколько они сегодня прошли. Она вдруг почувствовала усталость такую, что не нашла в себе силы намазать лицо кремом. «Черт с этим кремом! Меня и так любят! – подумала она, зарываясь лицом в подушку. – Только не подозревают, что в обычной жизни я могу выглядеть как пугало!» На этой честной мысли, она провалилась в глубокий сон.

Глава 3

Чужое счастье сродни эфирному маслу – оно бьет в нос и заставляет прищуриться. Было непонятно, заметил ли кто вчерашний уход Ники и Кочетова, но то, что чуть запоздалое появление Ники вызвало оживление у присутствующих, было очевидно. Самые бесцеремонные тут же оглянулись на Виктора Андреевича. Тот сидел спокойно, положив нога на ногу, и что-то искал в телефоне. При появлении Ники он улыбнулся и уже хотел помахать рукой, приглашая на свободное место рядом с собой, но Ника только кивнула головой и присела рядом с одной из коллег.

– Ну что, давно началось? – поинтересовалась Ника.

– Нет, минут десять, – отвечали ей, – а вы, Вероника Анатольевна, проспали?

– Да, – кивнула Ника, – вчера был трудный и долгий день.

Она достала из сумки блокнот и ручку. Ника не любила пользоваться диктофоном – ей не хватало терпения дослушать до конца всю запись, которая обычно включала совершенно не нужные и неинтересные комментарии. Всю суть обсуждаемых вопросов Ника быстро конспектировала крупным круглым почерком и при необходимости легко пользовалась записями. Еще это занятие спасало от ненужных разговоров. Вот и сейчас соседка, увидевшая склоненную голову Ники, не решилась отвлечь ее.