В ожидании весны

Джемма позвонила ему на сотовый и сообщила, что доехала, и АН вышел из своего кабинета и стал спускаться по широким лестницам Дома радио. У входа со стороны проспекта Саят-Нова Джемма уже стояла, прислонившись к его автомобилю.

В ушах звучал визгливый голос замминистра, который орал ему в мобильник, спрашивая, сможет ли Джемма сопровождать депутата также и по дороге обратно в Ереван с тем, чтоб написать потом добротный материал. Арам Назарян ответил, что они с Джеммой уже выезжают, и дал отбой.

– Хочешь, поедем на моей машине? – предложила Джемма, кода он подошел к ней; у нее забилось сердце.

– Нет, – отрезал АН. – Поедем на моей.

Джемма, бросив на заднее сиденье сумочку, села рядом с начальником. Сразу же ее и без того короткая юбка задралась вверх, обнажились резинки ее чулок, и АН понял, что всю дорогу ему придется несладко. Джемма и не подумала поправить юбку, только опустила на глаза темные очки и закурила.

– Что же все-таки случилось? – спросила она, и Арам пересказал свой разговор с заместителем министра. – Очень лестно. Но я не хочу. Какого черта мне ехать обратно в его машине? – фыркнула Джемма. Ей нравилось, что при каждом переключении скорости, при каждом повороте руля АН бросал взгляд на ее бедра. От этого делалось очень жарко, словно теплой ладонью проводили по ним, и Джемма, сидя в машине, млела от охватывающего ее все больше и больше прилива желания. «А интересно, – подумала она, – если он положит руку мне на бедро, что я должна делать?»

В машине действительно от печек было очень жарко, и АН сердился на себя, потому что не мог спокойно смотреть на ноги Джеммы и обильно потел. Он еле сдерживал в себе желание остановить машину и начать пожирать их глазами (а не бросать украдкой взгляды, как теперь), а потом положить ладонь на ее бедро. Когда он об этом думал, у него сладостно замирало под сердцем, но он приказывал держать себя в руках. Теперь Арам Назарян опять украдкой посмотрел на ноги Джеммы, понял, что она перехватила его взгляд, и крепче сжал руль.

– Когда мы там будем? – спросила она.

– Минут через сорок, – ответил АН.

– Я проголодалась, Арам Серобыч, – сказала Джемма. – Ведь я даже не успела позавтракать.

– Скоро будет нечто вроде забегаловки для шоферов. Купим для тебя что-нибудь поесть и поедем дальше.

– А ты разве не голоден?

– Нет… – И Арам поехал дальше, выжав скорость до 100 км/ч.

– Не гони, Арам-джан, – услышал он голос Джеммы издалека.

– Прости… Я не расслышал. Что ты сказала? – Он улыбнулся ей.

– Я говорю, что если мне суждено погибнуть в автокатастрофе, то хотя бы не голодной… – сказала Джемма, подняв очки на лоб.

АН сбавил скорость и опять улыбнулся Джемме:

– Я просто задумался…

– Где же твоя забегаловка?

– Вон за тем поворотом. Что мы возьмем?

В грязной забегаловке, носящей название «Мер чампен[64]», было много народу – в основном водители больших грузовиков, выполняющих дальние рейсы, да еще одна семейка туристов-иностранцев, очевидно направляющихся на Севан (в январе!). В забегаловке было накурено, пахло пивом, человеческим потом и подгоревшим маслом, и поэтому Арам Назарян решил купить завтрак навынос. Два больших гамбургера, две кока-колы, два стакана кофе, салфетки, жвачку – все это он положил на колени Джеммы и сел за руль.

– Мы немного отъедем, остановимся у речки и будем есть, – сказал он.

– Как скажете, начальник, – весело ответила Джемма, взяв под козырек, чувствуя, как ледяные бутылки колы и стаканчики кофе холодят живот и ноги.

Отъехав полтора километра от забегаловки «Мер чампен», Арам свернул на проселочную дорогу, ответвляющуюся от главного шоссе, поехал по ней минуты две, потом свернул и поехал по полю, прямо к деревьям, виднеющимся внизу, в овраге.

– Вон там должна быть речка, – сказал он. – И нечто похожее на беседку.

– У нас получится целый пикник! Вот здорово!

Машина спустилась к оврагу, обогнула два-три дерева и остановилась у самой речки. АН выключил мотор, и сразу стало очень тихо, и только слышно было, как шумит речка рядом.

– Вот тут и позавтракаем, – сказал АН, выйдя из машины.

– Тут нет связи, Арам! – сказала Джемма.

– Тем лучше, – рассмеялся тот. – Нас не потревожит замминистра. Давай есть!

– Я так проголодалась!

Стали есть. Скамейки в беседке были мокрые от растаявшего снега, но краешек стола был чистым, и Джемма села на стол. Пятидесятилетний Арам Назарян подумал: