В плену королевских пристрастий

– Вернись в монастырь, я думаю, раз отдали они его тебе, то вернут, – повернулась к нему одна из паломниц.

– Девчонка не глупа чтобы сразу с псом в монастырь возвращаться. Она наверняка погуляет с ним пару деньков, а уж потом приведет. Скажет, что вернулся к ней он… Вот ведь незадача: такого пса великолепного упустил, – расстроено проговорил Грегор и присел, рассматривая обрывки ремня и веревки, которыми был привязан пес.

  К нему подошла Климентина и ласково положила руку на плечо: – Ладно, не горюй о потерянном, может, что другое найдешь, – она лукаво усмехнулась.

  Грегор глянул на нее и встретился с ее многообещающим призывным взглядом.

– Зайди как-нибудь ко мне, может, я сумею твоему горю помочь, – тихо проговорила она.

  Грегор знал, что во дворе Климентины собаки не жили, и понял, что не о них она завела речь.

  В это время к ним подошел еще один паломник, деверь Климентины:

– Ладно, Грегор, что печалиться-то? Легко пришло, легко и отпусти. Не платил же ты за пса-то. Ремень вот только жалко. Он у тебя новый совсем был…

– Да я бы лучше заплатил. Отменный пес. Смотри, как ремень перегрыз: видно, что пару раз рванул зубами и все… Ладно, пошли, действительно, не исправишь ничего оттого, что сетовать будешь.

  Они уже собрались уходить, когда на поляне появилась девочка, а рядом с ней шел пес.

– Вот, – девочка подошла к Грегору и протянула обрывок ремня, который все еще охватывал шею пса, – сбежал он ко мне. Я говорила, что не сможет он с Вами. Может, отдадите его мне? – она просительно заглянула ему в глаза. – Ведь Вы даже удержать его не можете. Отдайте, Христа ради… Пожалуйста, отдайте мне его…

– Нет, не отдам, и не проси больше! И хватить ошиваться рядом с нами. Он чувствует тебя, поэтому и сбежал, – Грегор взял обрывок ремня из рук девочки и сердито посмотрел на нее. – И можешь не надеяться, не сбежит он больше. Я глаз с него не спущу, а дома на цепи сидеть будет. Цепь-то он уж не порвет.

– Может и не порвет, но он погибнет на ней, – печально проговорила девочка.

– Хватит беды на его голову накликивать, лучше помолись о том, чтоб не погиб он, и побыстрее ко мне привык. В любом случае другого хозяина у него не будет. Он уже не твой. Поэтому возвращайся в монастырь и забудь о нем.

  Девочка ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула и, понурив голову, ушла. Пес проводил ее тоскливым взглядом.

  Деверь Клементины озадаченно посмотрел на Грегора:

– Суров ты, Грегор. Девчонка тебе пса вернула, а ты не только не поблагодарил, а даже отчитал ее за это…

– И правильно сделал, – вступила в разговор Клементина, – этим нищим попрошайкам только дай повод, и на шею сядут… Пусть радуется, что Христа ради в монастыре держат, так нет, ей еще собаку подавай… и упертая какая… сказали же, что не отдадут, так нет опять: "Отдайте, Христа ради".

  Несмотря на то, что Клементина поддержала его, Грегору стало как-то не по себе. Он понимал, что несправедливо обошелся с девочкой. Так сердито он поговорил с ней, только из-за того, что злился на себя за собственную непредусмотрительность, и за то, что отказывать ей ему было достаточно сложно. Чувствовалось в девочке что-то такое, что Грегор даже словами описать не мог. Словно была в ней какая-то скрытая сила, которую она могла использовать, но не использовала, а лишь по-доброму просила.

  Стараясь не показать то, что совестится собственного поведения, Грегор нарочито резко дернул пса:

– Пошли, больше ты свою бывшую хозяйку не увидишь.

  Он действительно еще одну ночь, которую они провели в дороге просидел рядом с псом, не смыкая глаз, а придя домой, первым делом посадил пса на цепь, оставшуюся после прежней собаки. Жена и старший сын вышли посмотреть собаку, потом вынесли ему полную миску мяса. Пес посмотрел на миску, потом безучастно лег и даже морду от еды отвернул.

– Больного что ль какого привел? – испуганно спросила жена и повернулась к сыну, пытающемуся впихнуть в рот псу кусок мяса. – Не трогай его, Арни, вдруг заразный какой пес…

– Не волнуйся, Римма, никакой он не больной и не заразный. По хозяйке прежней тоскует, она ровесница примерно Арни нашему, и видать любила пса очень, вот и привязался он к ней сильно. Но ничего, поймет, что деваться некуда, отойдет и привыкнет.

– Что ж продала тогда пса, раз любила? – Арни с интересом посмотрел на отца.

– Она не продавала, она в монастыре живет, а там нельзя собак держать. Вот мне пса и отдали.

– Она что монахиня? – удивленно спросила жена.

– Нет, просто живет там.

– Нищенка что ли? – Арни презрительно хмыкнул.

– Не знаю, – Грегор пожал плечами, – может нищенка и сирота, Христа ради там живущая, а может и нет… Хотя если б был у нее из родителей кто, разве б в горный монастырь дочь отдали бы… Нет. Явно сирота.

– Понятно, – Арни вновь наклонился к псу и, подобрав кусок мяса, который тот выплюнул, опять вложил ему в рот. – Как его зовут, пап?

– Малыш.

– Ничего себе Малыш, – Арни хихикнул, – громадина такой… Я его Громобоем назову, нет лучше Громитом… Пап, а он не злой совсем… Только вот мясо не ест, выплевывает…