В плену королевских пристрастий

  Та потупила глаза и тихо проговорила: – Я лишь немного помогла ему, а то он баловался с едой…

– Вот и хорошо, спасибо, – заулыбалась ей Римма. – Значит, сейчас все вместе чай пить будем, а то у нас с Николкой вечные проблемы… Все уж чай пьют, а он никак суп не доест.

– Да, будем чай пить вмести, – радостно закивал Николка, а потом повернулся к Алине. – А ты пло волка далеше рассказаишь?

– Мам, ты же всегда говорила, что он сам должен есть, и что сказки за столом не рассказывают, – Арни с укором посмотрел на мать.

– Ну от одного раза он есть не разучится, – улыбнулась та, а потом повернулась к Николке, – а вот сказки мы больше рассказывать не будем, ни про волка, ни про зайца, зато мы сейчас все вместе чай пить будем с пирогом, – она принялась расставлять чашки на столе.

– С пилогом я люблю, – заулыбался Николка, – мине самый болишой кусок дай.

– Дам, обязательно дам, – Римма разрезала пирог и принялась раскладывать его по тарелкам.

– Если можно, Вы мне не кладите пирог, пожалуйста, – тихо проговорила Алина, – я просто так чай попью. Я наелась уже.

– Ты стесняешься или действительно наелась? – Римма испытующе посмотрела на нее.

– Действительно наелась, спасибо.

– Что ж, жаль, конечно, что ты пирог не попробуешь, но может в другой раз, – Римма села и взяла чашку с чаем. – Ты хоть сахар себе в чай положи. Что пустой-то пить?

– Я не пью чай с сахаром, – качнула головой девочка, – с сахаром вкус чая теряется. А чай у Вас очень вкусный, Вы в него и мяту, и душицу добавляете. Мне такой нравится.

  Она допила чай и отставила чашку: – Благодарю Вас. Все было очень вкусно. Спаси вас Господи, – она поднялась из-за стола. – Пойду я, если позволите.

– Не торопись, Алина, сядь, – обратился к ней Грегор. – У меня разговор к тебе. Вернее даже не разговор, а предложение. Выслушай, пожалуйста, потом подумай и ответь. Хорошо?

– Хорошо, – Алина опустилась на стул. – Я слушаю.

– Я хочу предложить тебе остаться у нас.

– Остаться у нас? – перебил отца Арни, от удивления даже привстав со стула.

– Помолчи, сын! – резко одернул его тот. – Тебе никто говорить не позволял. Сиди и чай пей, а коли допил, иди погуляй, и в разговоры старших не лезь!

– Да она ничуть не старше меня… – обиженно проговорил Арни.

– Я сказал тебе: помолчи! Еще хоть слово услышу, накажу! – Грегор грозно посмотрел на сына, а потом вновь повернулся к Алине. – Так вот, я хочу тебе предложить остаться. Будешь за Малышом своим ухаживать, да жене моей по хозяйству помогать. Не бесплатно, конечно. Я жалованье тебе положу. Не очень большое, половину жалованья работниц, но и дел у тебя будет не так много, к тому же кормить, поить и одевать тебя полностью будем. А не понравится что, всегда уйти сможешь… Так что соглашайся.

– Что Вы… Мне нельзя… нельзя наниматься на работу, никак нельзя, – девочка испуганно замотала головой.

– Почему нельзя? – удивленно переспросил Грегор.

– Нельзя, никак нельзя… – упрямо повторила она, ничего не поясняя.

– Но ведь, как я понял, Малыша своего ты не бросишь, и даже если я отдам его тебе, идти с ним тебе все равно некуда.

– А Вы можете мне его отдать? – в глазах девочки загорелась надежда.

– Нет, не могу, хотя бы потому, что знаю, что ты останешься с ним бесприютной.

– Я в монастырь с ним вернусь, – тихо проговорила девочка, – отец-настоятель вернется и примет меня с ним.

– А ты уверена, что примет? Ты видела когда-нибудь, чтоб монахи один против воли другого шли? Ты уверена, что игумен тебя послушает, а не ту монахиню, что мне пса твоего отдала?

  Алина задумчиво склонила голову, явно что-то припоминая, потом тихо проговорила: – Возможно, Вы и правы, только мне все равно нельзя наниматься к вам на работу.

– Хорошо, не нанимайся, – вступила в разговор Римма, – поживи просто у нас… как гостья, поживи. Сможешь помочь, хорошо, а не захочешь, и спросу с тебя никакого нет. Да и не понравится что, уйти всегда сможешь.

– Хорошо, – девочка кивнула, – так я могу. Спаси вас Господи за доброту вашу.

– Вот и хорошо, – кивнула Римма, – пойдем, я тебе покажу, где ночевать будешь.

  Прошло несколько дней. Грегор не мог нарадоваться на пса, который с появлением девочки ожил и с удовольствием взял на себя обязанности сторожа, да и на саму девочку. Она была тихой, спокойной, очень доброжелательной и старалась всем и всегда помочь. Римма попросила ее присматривать за Николкой. И она с явным удовольствием присматривала за ним, играла с ним, рассказывала ему сказки и притчи, причем такие что, ненароком услышавший их Грегор, сам заинтересованно остановился послушать и не ушел, пока не дослушал до конца. Николка был в восторге от девочки, имя Алина не сходило у него с уст. Теперь он соглашался спать, лишь если укладывала его она, а есть, лишь если она сидела рядом.

– По-моему не прогадали мы, что девчонку оставили, – с улыбкой обратился Грегор к жене перед ужином.

– Не то слово, – Римма усмехнулась, – не девочка, а клад. Меня лишь смущает, что от денег отказалась она.

– Ничего. Не хочет брать деньги, подарок какой-нибудь подарим, платье, например, справим новое или еще что…