В плену королевских пристрастий

– И в монастыре тоже… Так что не пугай, не боюсь я. Ты ешь, лучше давай, а я пойду, стемнело уже совсем.

– Алина, постой, я спросить хотел.

– Ну, спрашивай.

– Ты ведь не хочешь в монастырь возвращаться?

– Почему не хочу? Хочу. Только Громита, как ты его называешь, бросить не могу… и даже если твой отец вернет его мне, в монастырь меня с ним вряд ли пустят обратно, после того как мать Калерия отдала его твоему отцу. Так что вернуться теперь никак не могу…

  В это время послышались шаги и грозный голос отца:

– Алина ты здесь?

– Да.

– И что ты тут делаешь?

  "Пусть молчит или придумает что-то" – подумалось Арни.

  И ту же услышал как та, не лукавя, ответила:

– Я принесла поесть Арни, а потом мы разговаривали.

  "Вот идиотка, ну кто ее за язык тянул" – пронеслось в голове Арни, и он испуганно замер, ожидая, чем закончится разговор.

– Ты ведь знала, что я запретил его кормить, – проговорил отец с явным раздражением в голосе.

– Мне Вы не запрещали, и я не обещала выполнять Ваш запрет, потому что считаю Ваш запрет неправильным и несправедливым, и если у меня будет возможность, я и в другой раз принесу ему еду.

– Алина, ты живешь в моем доме, поэтому ты обязана подчиняться моим требованиям. Даже если ты считаешь, что они неправильные и несправедливые. Понятно тебе? Поэтому ты сейчас же пообещаешь мне, что больше без моего разрешения еду ему не принесешь, – потребовал отец.

– Нет, я не буду этого обещать, – в тихом голосе девочки слышалась непоколебимая решительность.

– Ах так? Не будешь, значит?

  Арни очень хорошо знал эти интонации в голосе отца и знал, что может последовать дальше. Он моментально вскарабкался на ящик и громко крикнул в окошечко:

– Папа, я извинюсь, извинюсь перед ней. Выпусти меня, пожалуйста, я понял, что был неправ.

– Ну что ж… – Грегор глубоко вздохнул. – В этом случае мое требование более ненадобно, и значит, настаивать на нем смысла нет. Подожди, Алина, я выпущу сына, и он извинится. А потом можешь идти, но на будущее учти, я не терплю, когда мне перечат, к тому же в моем собственном доме, и хоть человек я не злой, но подобное не спускаю.

  Алина в ответ промолчала. Она дождалась, чтоб Грегор выпустил Арни, и тот перед ней извинился, после чего ответив: "Прости тебя Господи, а я давно простила", пожелала всем доброй ночи и ушла.

  Утром Арни прибежал к матери:

– Мам, можно мы с Алиной и Николкой в лес сходим за ягодами?

– А она согласилась?

– Да, мам, она сказала, что если ты разрешишь, с удовольствием пойдет.

– Тогда идите. Корзинки в сарае возьми. И чтоб к обеду были!

– Хорошо, мам, – Арни согласно кивнул и выскочил за дверь.

  Ближе к обеду Римма стала волноваться, но выйдя за ворота, увидела на дороге ребят возвращающихся из леса. Арни нес на плечах Николку, а рядом шла Алина и несла две полные корзинки ягод.

– Мам, а я велхом еду! – закричал, увидевший ее Николка.

– Так ты и не особо устал, раз так кричать горазд, – рассмеялся Арни и, нагнувшись, спустил братишку на землю, – а ныл всю обратную дорогу.

– Так я отдыхнул, пока велхом ехал, – Николка радостно бросился на встречу матери, – Мам, а мы столико ягод насобилали… вон сколико много.

– Вот, молодцы, – Римма подхватила его на руки и, глядя на перемазанный ягодами рот и щеки сынишки, заметила, – а ты я вижу, в рот в основном собирал.

– Я в лот толико чуть посибилал, а потом Алине в колзинку… а она иногда мне в лот давала…

– Понятно, – кивнула Римма и, обернувшись к подходящему Арни удовлетворенно отметила, что тот, как только спустил Николку с плеч, вял у Алины корзинки с ягодами. А потом ее взгляд упал на разорванный рукав рубашки старшего сына:

– Как это тебя угораздило, Арни? В лесу упал что ли? Не расшибся?

– Нет, не расшибся. У меня только рубашка порвалась, а так все нормально, ты не ругайся, мам, я сам могу зашить…

– Да не ругаюсь я, рубашка не стоит того, зашьют ее тебе. Самое главное, что ты не расшибся.

– Спасибо, мамочка, ты – чудо, – Арни ласково и немного неуклюже чмокнул мать в щеку.

  Римма польщено улыбнулась: – Да ладно тебе… – и краем глаза заметила как Арни едва заметно подмигнул Алине, как будто сказать хотел, мол видишь, говорил тебе все будет в порядке, и тут в разговор вмешался Николка, сидевший у нее на руках.

– Это он с лебятами подлался мам, поэтому и лукав полвал… Но он им здолово наподдал, они, знаешь, как от него улепетывали…

– Так… – Римма с укором посмотрела на старшего сына. – Опять дерешься…

– Он плавильно длался, мам. Они над Алиной смеялись и обзывали ее нищенкой… А Ални им сказал, что она тепель наша и никакая не нищенка и наподдал… плавда потом Алина сказала, что она вовсе не наша и вооще ничья… Но она не плава, плавда, мам? Она тепель наша.

– Ладно, пошли обедать, сорванцы, – Римма решила обойти непростой вопрос Николки, – Поди проголодались в лесу, а у меня обед уже готов.

– Плоголодались, – радостно подтвердил Николка.

– Тогда беги умываться и садись к столу, – Римма спустила сына на землю и обернулась к Арни и Алине: – Пошли добытчики. Теперь варенье сварим, раз вы столько ягод набрали.