В плену королевских пристрастий

  Через неделю Алина вместе с Кэти приехала в монастырь. Только услышав имя герцогини, стражница тут же распахнула ворота. Алина уже знакомым путем прошла вместе с Кэти в небольшой зал, где виделась с дочерьми и через некоторое время туда вошла сама игуменья.

– Рада видеть Вас, Ваша Светлость, – проговорила она.

– Здравствуйте, матушка, я тоже очень рада видеть Вас, – Алина склонила голову.

  Кэти, стоявшая рядом с ней, опустилась на колени и, склонив голову, тихо прошептала: – Здравствуйте.

– Дочерей Ваших сейчас приведут. Может, позволите мне, Ваша Светлость, поприсутствовать при Вашем общении?

– Конечно, матушка, – кивнула Алина и повернулась к Кэти: – Можешь встать.

  Та поспешно поднялась. В это время незнакомая Алине монахиня привела Марию и Луизу. После чего поклонилась и вышла. Девочки сначала поклонились игуменье, а потом подошли к Алине: – Здравствуйте, матушка.

– Как Вы мои хорошие? – Алина расцеловала обеих.

  Луиза схватила ее за руку и прерывающимся шепотом проговорила: – Ты знаешь, ты знаешь…

– Луиза! Еще раз услышу такое непочтительное обращение к матери, запрещу тебе с ней совсем разговаривать, и тебе завяжут рот, – резко одернула ее стоявшая поодаль игуменья.

– Простите, не посмею больше, – Луиза, со страхом оглянулась на нее, а потом вновь повернулась к Алине: – Матушка, Вы знаете, я ведь молилась и пыталась донести до Господа свою любовь, как Вы мне велели… И Господь услышал меня и увидел мою любовь, а матушка-игуменья узнала о том и в тот же день простила меня и из подвала выпустила… Я теперь слушаться стараюсь, и на всех службах стараюсь донести Господу мою любовь, и меня почти не ругает никто…

– Вот видишь, ласточка моя дорогая, как хорошо. Ты умница у меня. Я тобой так горжусь. Я знала, что у тебя все получится, – она еще раз нежно поцеловала ее, – а я, видишь, с Катариной приехала, она извиниться хотела, за тот случай, у нее ведь не было возможности после него с тобой увидеться и извиниться.

  Герцогиня повернулась к Кэти, та тотчас шагнула ближе и встала перед Луизой на колени: – Извини, пожалуйста, сестренка. Я очень виновата перед тобой. Прости, если сможешь.

  Луиза повернулась к ней, чуть прищурилась и наморщила носик: – Я прощу, конечно… но мне интересно: ты матушке сказала, за что ты меня в окно вытолкнула?

– Я не нарочно, Луиза, клянусь… Я не хотела. Я лишь оттолкнуть хотела… Это случайно так получилось.

– Я понимаю, что случайно, но из-за чего, ты сказала ей?

– Нет, – Кэти потупилась.

– Вот скажи сейчас, и я прощу.

– Я говорила, что мы не нужны отцу, что он запер нас, чтоб мы не мешались, и что он лишь ждет, когда у Вас, матушка, ребенок появится, и тогда или выгонит или в монастырь сдаст, чтоб мы там все поумирали. И что в этом Вы виноваты. Что мы не нужны Вам, и Вы, если что случится с нами, очень обрадуетесь. Луиза сказала, что я все вру, и схватила меня за плечи, а я оттолкнула ее, и она выпала в окно.

– Прощаю, за то, что вытолкнула меня в окно, прощаю, – кивнула Луиза, а потом испытующе посмотрела на Алину. – Я лишь спросить хотела. Она терпеть не может Вас, матушка, почему же она с Вами, а мы с Марией тут?

– Ласточка моя маленькая, – Алина прижала Луизу к себе, – я знаю, что ты любишь меня. И я тебя очень люблю, и папа вас всех любит… Просто обстоятельства так сложились, что вам сейчас надо пожить здесь. Я очень хочу, чтобы вы с Марией тоже жили с нами, но это, к сожалению, пока невозможно. Потерпи немножко. Я надеюсь, раз ты сумела любовь Бога почувствовать тебе не будет больше здесь плохо… Я постараюсь почаще Вас навещать.

– Почему ей можно, а нам нет? – повторила свой вопрос Луиза.

– Кэти тоже все это время жила в монастыре, я лишь недавно забрала ее оттуда. Сейчас ей крайне необходима моя помощь, поэтому отец позволил ей вернуться.

– Мне тоже нужна твоя помощь! – Луиза обхватила ее руками и прижалась к ней. – Очень нужна!

– Луиза, я предупреждала! – игуменья шагнула к ним, но Алина просительно взглянув на нее, остановила ее жестом, и та, укоризненно покачав головой, остановилась.

– Ласточка моя, я понимаю, что тебе очень хочется. Но в случае с Катариной речь идет о том, что она не может обойтись без моей помощи. Разве тебе это тоже столь необходимо?

– А что с ней?

– Маленькая моя, у каждого человека есть право хранить что-то в тайне ото всех кроме исповедника и Бога. Это ее тайна и раскрыть я тебе ее не могу, это лишь ее право. Я рада, что ты простила ее… Не каждому даровано умение прощать и не держать зла на сердце. Это очень ценное качество, и я горжусь, что у моей дочери оно есть. Катарине сейчас очень необходимо твое прощение и еще необходима ваша с Марией любовь. Ей очень сложно и трудно, поверь мне. Ей даже тяжелее, чем вам с Марией здесь. Так что не завидуй ей. Завидовать абсолютно нечему.

  Луиза обернулась к Катарине по-прежнему стоящей на коленях.

– Встань, Кэти, я давно простила тебя, и даже не сержусь на тебя нисколько, мне лишь тоже хочется домой, поэтому позавидовала, что ты с мамой, хоть и не любишь ее совсем.