В плену королевских пристрастий

– Все, приехали, – въехав в ворота, распахнутые при их приближении слугой, незнакомец ссадил ее с седла и спрыгнул на землю сам. – Пойдем, – он пошел по дорожке к большому трехэтажному дому и, распахнув дверь, вошел, и она последовала за ним.

  Войдя в гостиную, он опустился в кресло, а она робко остановилась перед ним.

– Ну и чем же ты так досадила виконту, что он решил продать тебя? – чуть прищурив глаза и глядя на нее тяжелым, мрачным взглядом проговорил он.

– Отец был недоволен, что мне мало заплатили за танцы… мне обещали заплатить больше, если я сниму кофту, но я отказалась… и тогда он решил продать меня… – потупившись, ответила она.

– Так ты его дочь? – удивленно переспросил незнакомец.

– Нет, я дочь его служанки, но он не скрывает, что он мой отец…

– Бастардка, значит… понятно, – хмыкнул он, – недорого он за тебя запросил…

– Для наших мест, это большие деньги… Их хватит, чтоб погасить все его долги перед Его милостью, графом, а то, что останется он все равно пропьет… – шепотом пояснила она.

– Ты действительно девственна или виконт лишь цену тебе набивал, предлагая это проверить? Только учти, я не выношу, когда мне лгут, и я в любом случае узнаю правду.

– Действительно… – она еще ниже опустила голову, – пока была жива мать, он обещал ей, что выдаст меня замуж и даже приданное небольшое даст… он любил ее… а потом, как умерла она три месяца назад, пить стал запойно… и забыл про все обещания.

– В таверне значит плясала? И как давно ты там пляшешь?

– Месяца два… Он как мать мою похоронил, совсем все дела запустил… и пить очень много стал, так вот денег совсем ни на что хватать не стало, а время подошло Его милости подати и налоги платить, вот он меня в таверне танцевать и заставил… Первое время мне достаточно много платили, а потом все меньше и меньше, начали требовать, чтоб снимала что-то с себя… а я не хотела… Ну вот он сегодня и решил меня продать.

– А танцевать тебя кто учил?

– Моя мать меня учила. Она танцовщицей у герцога раньше была, – в ее глазах которые она вскинула на незнакомца, сверкнула гордость за мать, вот мол какая она у меня была, не просто служанка виконта, а танцовщицей герцога была когда-то, однако незнакомец никак не прореагировал на это и даже не спросил имя герцога, и она грустно добавила: – Только мать ногу потом сломала. Вот герцог, моему отцу, в служанки ее и продал. Нога у матери срослась неправильно, и она прихрамывать стала и танцевать больше уже не могла.

  Изабелла замолчала и под пристальным и тяжелым взглядом незнакомца вновь потупилась.

  Молчание длилось довольно долго, потом она не выдержала, и вновь взглянув на незнакомца, тихо спросила:

– Мне как называть Вас прикажете?

– Для начала можешь Вашей Светлостью называть, а дальше поживем, увидим… – он усмехнулся.

– Вы, стало быть, герцог? – ахнула Изабелла, ее глаза изумленно распахнулись.

– Герцог Алекс Тревор. Если это имя что-то говорит тебе.

– Имя верховного сюзерена знают даже в нашей глуши, Ваша Светлость, – судорожно сглотнув, и низко склоняясь перед ним, проговорила она.

– Что ж, это радует, – он поднялся и, шагнув к ней, приподнял кончиками пальцев ее подбородок. – Похоже, ты не только недурна собой, но еще и неглупа. Возможно, мы сумеем найти общий язык к обоюдной выгоде…

– Я сделаю все, что Вы пожелаете, Ваша Светлость… Я полностью в Вашей власти.

– Умница, девочка, – он удовлетворенно кивнул, – мне нравится, когда мне покорны и не перечат.

  И она ему не перечила никогда и ни в чем… и ни о чем не просила. Он все делал для нее сам. Сам отдал ей этот дом и сделал его хозяйкой. Сам добился для нее графского титула. Сам выбирал для нее белье, платья, туфли и драгоценности, находил слуг и служанок, говорил, как укладывать волосы и какими духами пользоваться.

  Лишь теперь Изабелла поняла, герцог пытался из нее создать копию жены. Причем с теми качествами, которые были по душе ему, и которых у его жены, скорее всего, не наблюдалось. Он добился, чтобы Изабелла была очень послушная с ним и очень жесткая, если не сказать жестокая с остальными. Ему нравилось, когда она наказывала при нем слуг, служанок или девушек, которых для него готовила. Исключение составлял лишь Гарт, который когда-то был евнухом в султанском гареме, а теперь был ее рабом. Только к нему герцог позволял ей относиться по-дружески, и тот отвечал просто собачьей преданностью, стараясь угодить им обоим.