В плену королевских пристрастий

– Как же так? Не может такого быть… – Изабелла недоверчиво покачала головой, – Она герцогиня, ей не пристало, словно нищенке, в лесу жить… да к тому же супруг и сын малолетний у нее. Она не вправе их оставить.

– Супруг сам отказался от нее, и больше им не быть вместе. И сыну ее в любом случае не судьба с ней жить. Она и так сделала для них, все что могла. Оставь ее, – старец поднялся и шагнул прочь.

– Нет, батюшка, нет!!! – Изабелла бросилась за ним, схватила его за рукав одеяния, а потом опустилась перед ним на колени и, обхватив его ноги, зарыдала. – Умоляю Вас, батюшка: верните ее. Верните ее супругу. Он любит ее. Скорее всего, вернулись они с королем уже и ищут ее… и если не верну я ее, даже думать я боюсь, что и со мной, и со всеми остальными сделает герцог…

– Он может и любит, но вместе им не быть. Так что возвращайся, и гнев его покорно прими.

– Неужели, Вы отказываетесь вернуть мужу его законную жену? – Изабелла поднялась, в ее глазах высохли слез и сверкнула мрачная решимость. – Ну что ж! Я конечно приму его гнев, но до того, я обещаю Вам, что помогу ему камня на камне не оставить от всех окрестных деревень…

  Старец устремил на нее свой тяжелый пронзительный взгляд, но Изабелла выдержала его.

– Не ведаешь ты, что творишь… – старец тяжело вздохнул, потом, отведя от нее взгляд, поднял глаза к небу и едва слышно прошептал: – Жаль, Господи, что не дозволяешь мне от горестей и напастей оградить рабу Твою, но видно на то воля Твоя…

  Потом он вновь перевел взгляд на Изабеллу:

– Что ж, будет по-твоему. Вернется она… и хоть сложится все не так, как ты рассчитываешь… постарайся оказаться достойной дара Господня.

  Старец шагнул к замершим на краю полянки Виктору и Калебу и коснулся рукой лба мальчика:

– Тебе лучше забыть то, что слышал, – тихо произнес он, и мальчик медленно осел на землю.

– Что с ним? – склонился к нему испуганный Виктор.

– Уснул, – пояснил старец и пристально посмотрев на него, проговорил: – Возьмешь сейчас его и отнесешь домой к матери, потом вернешься на постоялый двор, где жили вы, и до света карету подгонишь к месту, где первый раз остановились.

– Я могу это исполнить? – Виктор вопросительно посмотрел на Изабеллу.

– Да, – кивнула она и, протянув ему несколько серебряных монет, добавила, – это матери мальчика отдай, я обещала ей еще денег дать, если старца найдем.

– Да, Ваша милость, – Виктор взял у нее деньги, поднял на руки мальчика и обернулся к старцу:

– Куда идти мне, чтоб не заблудиться, старче?

– Ступай вон по той тропинке, не заблудишься, к тому ж луна посветит, – старец махнул рукой, указывая направление.

  Виктор готов был поспорить, что раньше в той стороне, куда указал старец, стоял нехоженый лес, однако повернувшись, увидел хорошо приметную тропку, которую ярко осветила луна, словно по наущению старца выглянувшая сразу после его слов.

– Благодарствую, – Виктор склонил перед старцем голову и зашагал по тропинке.

  Изабелла проводила взглядом удаляющуюся фигуру Виктора с мальчиком на руках, и сердце у нее испуганно сжалось. Она ощутила, что осталась в глухом лесу наедине с суровым старцем.

– Испугалась? – усмехнулся внимательно посмотревший на нее старец. – Еще не поздно вслед за спутником твоим пойти. Успеешь его догнать, и до деревни быстро доберетесь.

– Я не пойду за ним. Вы обещали вернуть Ее Светлость. И Вы не можете, не сдержать своего слова! – с волнением в голосе проговорила она.

– Что ж раз, обещал, сдержу… Пойдем, провожу тебя к ней, – старец затушил костер на полянке и направился вглубь леса. Изабелла последовала за ним, с удивлением наблюдая, как перед старцем расступается непроходимая на первый взгляд чащоба.

  Они долго шли по лесу и, наконец, вышли на большую поляну, в центре которой коленопреклоненная женщина в холщовом одеянии, низко склонившись к земле перед большим камнем с выдолбленным в нем распятием, то ли плакала, причитая на неизвестном Изабелле языке, то ли о чем-то слезно молила.

– Ваша Светлость… – Изабелла подошла к ней и осторожно коснулась плеча.

  Женщина испуганно вздрогнула, подняла голову и, обернувшись, посмотрела сначала на Изабеллу, а затем перевела взгляд, полный скорби, на старца, замершего на краю поляны, и еле слышно прошептала:

– Я не могу изменить ничего, батюшка, видно то не в силах моих…

– Уже действительно не изменить ничего… Так что вернуться тебе надо, – мрачно обронил старец, и добавил: – Теперь тебе молиться о другом предстоит, и ты знаешь это.

– Да, батюшка, – женщина, в которой Изабелла с большим трудом узнала герцогиню, покорно кивнула и поднялась с колен.

– Господи… в каком Вы ужасном виде, Ваша Светлость, – окинув взглядом герцогиню, удручено пробормотала Изабелла и обернулась к старцу: – Я могу помочь Ее Светлости переодеться? Здесь есть ее одежда?

– Судьба ее более не в моей власти, так что меня нечего спрашивать. А одежда ее в том дупле, – старец указал рукой на большой дуб на краю поляны, после чего повернулся и ушел.