В плену королевских пристрастий

– Но ведь я помогаю им, и значит, помогаю и дальше весь этот грех множить.

– Ты что сама о чем-то спрашиваешь и ответы получаешь? Нет, девочка, Господь дает тебе лишь то, что считает нужным, поэтому не бери на себя то, что не по силам тебе. Положись во всем на Него, и пусть будет на все воля Его…

– Мне так легко с Вами, Отче… Вы лишь пару фраз сказали, а такую тяжесть с моей души сняли.

– Вот и хорошо, радость моя, поднимайся, утрись, да водички вот выпей, – он помог подняться Алине и, налив в стакан воды, протянул ей. – Господь всем по силам крест дает, так что не кручинься, девочка моя любимая, выдержишь все… Я вот, если честно сказать, не знаю что с твоей дочерью делать, это проблема для тебя посерьезней будет. По-хорошему, так оставить тебе ее здесь надо и не просто так, а на послушании, и не у кого-нибудь, а у матушки Калерии. Больше с ней никому не справиться.

– Это единственно-возможный вариант? – выпив воду и отставляя пустой стакан, спросила Алина.

– Нет, не единственный. Ты, конечно, забрать ее можешь, но намучаешься ты с ней и вряд ли справишься… как бы не потеряла ты девочку…

– А Вы уверены, что матушка справится? – спросила Алина и вдруг замерла, а взгляд ее устремился вдаль. Через некоторое время она тряхнула головой и подавленно произнесла, – Нет, не смогу ее здесь оставить… С собой заберу, чтобы не случилось потом.

– Что увидела?

– Не выдержит Катарина, что оставила я ее здесь, посчитает это еще одним предательством, озлобится и сорвется, и мать Калерия ее ломать начнет… У нее, конечно, получится и смирению ее научить и жизни в страхе перед Господом, но какой ценой… Да и любовь Бога девочка вряд ли почувствует… Не дело их обоих такому подвергать… Я сама попытаюсь. Господь милостив, может, и мне удастся.

– Как бы она у тебя, не сорвалась, радость моя. Ты не в монастыре живешь, и демонам вход в твой замок не заказан. Чуть не уследишь и получишь одержимую дочь. Смотри, не обреки на худшие муки девочку жалостью своей.

– Я знаю, куда вымощена дорога благими намерениями, но все равно попытаюсь. Господь не просто так мне показал, что здесь ее ждет.

– Не нравится мне твой выбор… – отец-настоятель сокрушенно покачал головой, – Но время еще есть. Господь милостив. Пока ты здесь, может и прояснится все… Пойдем в храм, служба скоро.

   После службы, Алина раздала всем привезенные подарки и припасы, после чего пошла в трапезную монахинь. Сестры, усадив ее за столом, окружили и стали наперебой расспрашивать о ее жизни. Лишь матушка Калерия, сидя чуть поодаль, по обыкновению гордо выпрямившись и строго взирая на окружающих, безучастно молчала и лишь внимательно слушала.

– Хорошо, живу, выздоровела и больше не болею. В замке есть церковь, молюсь или у себя или там, а иногда в город ближайший езжу, – рассказывала Алина, стараясь ответить сразу на все вопросы. – Муж меня не обижает, уважительно относится, лишь очень строг к окружающим, а все остальное хорошо. Дети? У нас кроме Катарины еще две его дочки, они сейчас тоже в монастыре, который рядом со столицей, он так захотел. Я? Нет, пока не жду от него. Не судьба видно.

– Алина, это ты зря так говоришь, – взяла ее за руку мать Серафима, – помолись тут, попроси… И мы все о том же помолимся. Глядишь, и призрит Господь наши молитвы.

– Не надо о том просить и молиться, – голос Алины сразу заледенел, – Господу виднее, что кому требуется.

– Гордыня, это, Алина. Гордыня. Я хоть и люблю тебя, но сказать это должна. Ты женщина, ты ради этого монастырь покинула. Это твой долг. И раз нет у тебя ребенка, а у мужа твоего были, то значит дело в тебе. И это тебе необходимо сутками какие-то грехи свои замаливать, чтоб простил тебя Господь и позволил долг свой выполнить, а не на судьбу кивать. Поменялась ты очень, деточка, раньше ты видимо ближе к Господу была, видимо жизнь в миру и твою душу растлила. Опомнись и покайся, пока не поздно! – в голосе матушки Серафимы зазвучал напор.

– Сутками готова и каяться и молиться, матушка, – Алина вдруг очень нежно и грустно улыбнулась. – Но лишь не об этом… Не может у меня сейчас ребенка быть, просто не может.

– Откуда ты знаешь? Муж, что ли заболел? Так тогда о его здравии молиться должна, а коли он здоров, то о своем.

– Все здоровы, матушка, – Алина качнула головой, – но детей не будет у нас. В ближайшем времени, так уж точно.

– Так ты сама это удумала? – ахнула мать Серафима. – А на судьбу и Господа сваливаешь… Не ожидала от тебя… Ты понимаешь, что грех это, мужу в этом отказывать? Муж с женой для того и связываются воедино, чтоб детей рожать и растить. А иначе тебе и из монастыря уходить не следовало.

– А я не по своей воле и ушла. Я лишь долг исполняла.

– Так и исполни его до конца!

– Не могу. Так сложилось, что сейчас точно не могу.

– Ты что такое говоришь-то?! Хватит околесицу нести! Или все понятно сейчас объяснишь, и наставление примешь, или уходи с глаз долой, чтоб и не видела тебя больше!