В плену красной Луны

Сначала они увидели столбы дыма, поднимавшиеся над оазисом от сгоревших шатров. Необычно много сильных вьючных и верховых верблюдов теснились около реки. Мужчины, бегавшие вокруг них, носили французскую военную форму. Вероятно, тут находились около пятидесяти солдат, среди них пара гражданских лиц, арабов в белых гандурах и с незакрытыми лицами. Это были проводники караванов с севера. Кто-то проревел приказы на французском языке, заглушив громкий плач женщин. Аркани погнал своего мехари и съехал по склону дюны. Тухами и Дезире последовали за ним.

Это был мираж, внушаемый им джиннами, это должен быть мираж. Девушка смотрела на солдат и все еще не понимала, откуда они пришли. Кто они такие? Что они хотят? И почему горят шатры? Внезапно она поняла, и это понимание железной клешней схватило и сжало ее сердце. С жалобным криком она сгорбилась.

— Дезире!

Как в трансе, она повернула голову. Перед ней стоял мужчина в колониальной одежде: коричневом жакете, брюках в полоску и жестких военных сапогах, на голове арабское покрывало и сверху армейский кивер.

— Дезире! Слава богу, ты жива!

С распростертыми объятиями он побежал к Дезире, которая неприязненно смотрела на него.

— Филипп? — Она сузила воспаленные глаза и качнула головой. — Как ты попал сюда? — Она все еще верила в фату-моргану, в миражи, которые затемняют ее разум и мучают ее дух. — Что тут делают все эти солдаты?

— Мы пришли, чтобы освободить тебя.

Сияющая улыбка на его лице показалась ей ухмылкой джинна. Она молча посмотрела на него.

Один из чужих погонщиков верблюдов сильно ударил ее мехари по коленям, и тот с ревом опустился.

Филипп схватил Дезире и обнял ее.

— Теперь ты свободна, моя малышка. Ты свободна!

Голос отказал ему, и он прижался лицом к ее покрывалу, затем сорвал это покрывало и безудержно зарыдал, зарывшись в ее волосы.

Будто превратившись в столб, девушка перенесла этот взрыв чувств. Она посмотрела поверх его головы и увидела, что мужчины из лагеря кочевников молча стоят в кругу. Их лица по пути в ничто все еще излучали силу и спокойствие. Их вера в судьбу позволяла им встретить неминуемую смерть без шума и возмущения, с молчаливым достоинством и непреклонной гордостью. Позади них тлели остатки шатров. Они образовывали на светлом песке темные пятна, от которых струился тонкий дым.

Дезире надавила ладонями на грудь Филиппа, оттолкнула его от себя и с застывшим взглядом прошла мимо него.

— Что вы натворили? — спросила она с побледневшим от ужаса лицом. — Что вы натворили?

Филипп последовал за ней.

— Дезире! Мы пришли, чтобы освободить тебя.

— Что вы натворили? — Она криком выплеснула из себя бессильную боль. — Вы убийцы! Эти невинные люди спасли мне жизнь, предложили свое гостеприимство, а вы их просто убили. Убийцы! Убийцы!

Она накинулась на Филиппа с кулаками. С трудом ему удалось схватить ее за руки.

— Успокойся, пожалуйста, успокойся. Все прошло. Как ты, должно быть, настрадалась. Ты совсем вне себя.

Он снова заключил ее в объятия. Ноги у Дезире подкосились, и милосердная тьма охватила ее.

— Воды! — закричал Филипп. — Проклятие, принесите воду!

Все внутри Дезире противилось возвращению жизни в ее тело. Как ни требовал ее организм воды, она не хотела пить.

Кто-то силой влил в нее воду. Девушка поперхнулась, закашлялась, и ее стошнило. Открыв глаза, она увидела Филиппа. Лицо у него было озабоченным. Он держал ее на руках, как ребенка, и мягко покачивал.

К ним подошел какой-то человек. Дезире увидела только пыльные военные сапоги и медленно подняла глаза наверх. Французская военная форма показалась ей одновременно и внушавшей доверие, и ужасной.

— Как дела, месье? Может ли ваша невеста ехать верхом? Я не хочу провести здесь еще одну ночь и подвергнуть своих людей опасности получить удар кинжалом между ребрами или вообще лишиться головы.

— Вы же видите, что ей плохо, лейтенант, — резко ответил Филипп. — После всего, что она пережила, она не в состоянии скакать верхом.

— Мне жаль, месье, но я не могу предложить вам носилки. Но провести здесь еще одну ночь невозможно. Наша военная задача выполнена, для дальнейших действий у меня нет приказа.

— Тут и не требуется никаких дальнейших действий, — возразил Филипп. — Моей невесте нужен теперь только покой.

— К сожалению, я не могу его ей здесь гарантировать, — ледяным тоном ответил лейтенант. — Через час мы выезжаем.

И он ушел, не дожидаясь возражений.

Дезире отодвинула от себя руку Филиппа, медленно поднялась и, как в трансе, побежала по песчаной почве. Там, где она бежала, туареги уходили с ее пути. Они отворачивались от нее или просто уходили. Некоторые солдаты стояли у реки и смотрели за тем, как погонщики верблюдов поят животных. Другие сидели в тени пальм, держа ружья у себя на коленях. Лейтенант бегал по лагерю и выкрикивал приказы.