В плену любви

Генрих пошел в свой кабинет, налил себе конька. Выпил залпом все содержимое стакана и сел за массивный красивый стол из красного дерева. Прямо на него с фотографии смотрели живые озорные глаза сына. Только наедине с собой Нортемберг дал волю своим чувствам. Сообщение о смерти сына поразило его в самое сердце. И теперь, глядя на эту фотографию, он разрывался между фактами и надеждами. «А может, и правда, Амалия права? Может, он в плену? Если так, то есть ли вероятность выкупа? Господи, что же делать? Надо поднять все свои связи! Я отдам любые деньги! Лишь бы быть уверенным, жив или все-таки погиб!» Барон опустошал бокал за бокалом. Сумасшедшие мысли лезли в его голову. Несколько раз он порывался звонить своим высокопоставленным знакомым в Берлине. Но спиртное сделало свое дело, и Нортемберг уснул прямо в своем кабинете, сидя на полу, оперевшись на небольшой мягкий диванчик.

************************************

Райнер с Тасей проснулись очень рано. Отношения между ними стали какими-то напряженными. Девушке даже показалось, что офицер пожалел о том, что взял ее с собой, поэтому ее расстроенный и грустный вид не ускользнул от Нортемберга.

– Тася, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, – отрешенно сказала девушка, продолжая медленно надевать на себя немецкую форму.

– Да что с тобой, Тасенька?

Райнер обнял и поцеловал девушку. Она, словно напуганный котенок, прижалась к широкой груди своего любимого и тихо заплакала.

– Да что с тобой?

Райнер повернул лицо девушки к себе. На него смотрели огромные бездонные, полные слез глаза прекрасной феи.

– Ты больше не любишь меня? Ты можешь меня бросить. Я все пойму. Я только обуза для тебя, Райнер!

– Тася, ты о чем говоришь? Какая обуза? Ты для меня вся моя жизнь! Прости меня, прости, что мало уделяю тебе внимания последние дни. Прости. Но мне самому иногда страшно. Я взял ответственность не только за себя и тебя. Есть еще люди, которые, я надеюсь, верят в меня и в благоприятный исход нашего предприятия. Прости! Я постараюсь быть нежнее к тебе. Потерпи. Скоро все будет по-другому. Я сделаю тебя баронессой!

Райнер поцеловал Тасю и кончиком указательного пальца приподнял ее нос кверху.

– Баронесса фон Нортемберг! Ты должна поддерживать своего мужа, а не нагнетать сумрачную обстановку. А ну-ка, выше нос!

В дверь постучали.

– Это, наверное, ребята проснулись! – уже в более веселом расположении духа сказала Тася и пошла открывать дверь.

– С добрым утром, Тася! Ты что, плакала? – по-доброму улыбаясь, спросила Галя.

– Да, так, ерунда. Нервы немного шалят. Где Эрих?

– Сейчас подойдет.

– Дамы, предлагаю поесть здесь. Заведения еще закрыты, скорей всего. Здесь по утрам не кормят. Я вчера уточнял. А в офицерскую столовую нет желания показываться.

– Почему, господин Нортемберг? – спросила любопытная Галя. – Вы же СС!

– Во-первых, Галя, давай без господинов, и я же просил вас всех привыкать к своим новым именам. А во-вторых, гестапо – это такая структура, которая при малейшем подозрении вывернет нас наизнанку, но выяснит, кто мы и с какой целью появились в этом городе. А это нам ни к чему.

За завтраком Нортемберг дал ряд инструкций девушкам, чтобы помочь им освоить новые роли, которые они должны были исполнять до приезда в Германию, и, собрав свои небольшие пожитки, путники направились на выезд из города.

На выезде из Смоленска, начальник охраны пропускного пункта попросил предъявить документы. Возвращая документы, он спросил:

– Господин Винкельхок, вы направляетесь в Минск?

– Да, ефрейтор.

– Я бы не советовал вам ехать без охраны. Леса кишат партизанами. Через час-два в Борисов едут несколько грузовиков с ротой солдат. Вы могли бы ехать с ними.

– Благодарю, ефрейтор! Мы воспользуемся вашим советом.

************************************

Примерно через часа три, путники пересекли границу с Белоруссией в сопровождении двух немецких грузовиков. По обе стороны дороги шелестел своими зелеными, сочными листьями загадочный и могучий белорусский лес. В воздухе пахло разогретыми на солнце деревьями и ароматными травами. Июньское солнце играло своими лучами в листве деревьев. По обочине дороги то и дело попадались яркие красные ягоды земляники. Тася и Галка, зажмурив глаза, наслаждались этой неземной, казалось бы, благодатью.

Девушки немного оживились, когда впереди показалась красивая река.

– Это Борисов, – сказал Райнер. – Еще километров семьдесят, и мы будем в Минске.

Путники благополучно проехали пропускной пункт, пересекли город и двинулись к Минску. Время близилось к полудню. Солнце неумолимо пекло. Воздух был раскален до того, что даже открытые окна не спасали. Девушки задремали, устроившись на заднем сиденье Horch 901. Неожиданный взрыв перебил весь сон. Грузовик, ехавший впереди, остановился. С обеих сторон дороги начался обстрел.

– Партизаны! – кричали в панике немцы от внезапного нападения.

Солдаты выпрыгивали из машин и отвечали напавшим выстрелами из автоматов.

– На пол! – закричал Райнер девушкам.