В плену любви

– Нас оставили в городе до выяснения обстоятельств по сегодняшнему нападению. Поэтому, скорей всего, нам удастся сопроводить женщин до конечного пункта назначения, – сказал Райнер.

– Понимаю вас, господин гауптштурмфюрер! Она хорошенькая, – улыбался доктор, глядя на Таисию.

– Доктор, как вы считаете, фройлен заговорит после реабилитации на родине?

– Кто знает, кто знает! Я осмотрел ее и могу подтвердить заключение лечащего доктора, что это скорей всего психологическая травма. Есть методы по восстановлению речи после контузий. Думаю, в Германии специалисты ей помогут.

– Спасибо, доктор! Вы меня обнадежили.

– У вас серьезные планы в отношении фройлен?

– Почему бы и нет, доктор. После победы сделаю ей предложение. Вы же сами сказали, что она хорошенькая!

– Кстати, девушка может побыть в больнице, пока восстановится ее коллега. Мы позаботимся о ней. Тем более нам нужны свободные руки. Приходите завтра, господа. Фройлен Флейшман уже можно будет навестить. Сейчас о ней вполне может позаботиться Лисэль.

Райнер попрощался с Тасей, обнимая ее теплым и нежным взглядом. Тася помахала правой рукой в знак прощания, накинула халат и вошла в палату Галки, чтобы скрыть слезы.

Больше недели беглецы провели в Минске, находясь под подозрением. Начальник местного гестапо лично приходил в больницу допросить девушек. Вскрытие секретного пакета с разрешения шефа гестапо генерала Генриха Мюллера из Берлина окончательно развеяло все сомнения подполковника относительно Райнера и Эриха. В нем был донос Петермана на генерала Кенинга об использовании своего положения в целях собственной наживы за счет средств и финансов, принадлежащих Третьему рейху, мягком отношении к партизанам и жителям городка, злоупотреблении спиртными напитками и разбазаривании секретной информации. Чтобы все это подтвердить, ни одного, ни второго, скорее всего, не было в живых.

– Добрый день, гауптштурмфюрер Винкельхок. Я больше не имею причин задерживать вас с унтерштурмфюрером. Поезжайте в Берлин. Несколько дней отпуска пойдут вам на пользу. Потом получите распределение для прохождения дальнейшей службы на благо Великой Германии, так как к предыдущему месту службы вернуться нет возможностей. По нашим данным, город заняли русские.

– Хайль Гитлер! – в один голос крикнули Райнер с Эрихом.

– Хайль Гитлер! – в ответ крикнул подполковник.

Беглецы вышли из комендатуры, радуясь в душе удачно разрешившейся ситуации. Еще несколько дней они искали варианты отъезда из города. И в начале июля четверка покинула Минск на поезде, который вез русских военнопленных в Освенцим.

************************************

– Амалия, я уезжаю в город. У меня встреча с Фрицем Ноймайером, – сообщил фон Нортемберг своей жене, с которой последние две недели у него резко ухудшились отношения, после страшного сообщения о смерти сына.

– Это с владельцем компании Zündapp? – спросила Амалия. – Какие у тебя с ним дела, Генрих?

– Мне сказали, что его заинтересовало мое предложение по продаже дома.

– Нет! Не смей, Генрих! Мы не можем отсюда уехать, пока не убедимся, что мальчик мертв! Ты постоянно думаешь только о получении прибыли!

– Амалия! Перестань изводить и себя, и меня! Надо смотреть на вещи реально. Они еще верят в победу Германии! Идиоты! К ним относится и Фриц, считая, что оказывает большую поддержку, поставляя вермахту свои мотоциклы с колясками! Дурак!

С этими словами Генрих вышел из дома и, громко хлопнув дверью, поехал на встречу с потенциальным покупателем поместья.

************************************

Изнывая от летней жары, пассажиры поезда с конечной остановкой в Освенциме третий день уже как застряли недалеко от станции Барановичи. Партизаны, объявившие серьезную рельсовую войну, повредили большую часть железнодорожных путей. Немцы из Барановичей согнали местных жителей на устранение этой неблагоприятной для них ситуации.

– Боже мой, как же здесь жарко! – причитала Тася.

– Пойдем выйдем на улицу, – предложил Райнер. – Начальник поезда сказал, что работы здесь еще на несколько дней. Тася, надо набраться сил и потерпеть! Пойдем!

– Райнер, я не могу. Это выше моих сил. Мне уже во сне снятся жалобные стоны людей из вагонов с просьбой подать воды и хлеба. Это на самом деле жутко. Мне страшно смотреть на их протянутые руки.

– Хорошо, дорогая, сейчас принесу холодной воды.

– Спасибо, Райнер! Ты такой заботливый!

Райнер улыбнулся своей возлюбленной и вышел из купе. После последних испытаний девушки и молодые люди уже смирились со своей судьбой, вжились в свои роли и относились ко всему более спокойно. Каждый из них начал воспринимать этот побег как дар судьбы. И на данном этапе у всех была только одна цель: выжить и добраться до поместья Нортембергов.

************************************

Барон фон Нортемберг, довольный состоявшейся сделкой, вернулся домой в хорошем расположении духа.

– Лени, накрывайте на стол. Я голоден как волк!

– Я рада, что у тебя появился аппетит! – резко оборвала его Амалия. – За сколько ты продал нашего сына?