В подарочной упаковке (ЛП)

— Почему тогда не сбежала? — недоумение и желание смешивались в его взгляде. — Не считая, конечно, незнания, как выбраться из комнаты, зачем подвергать себя риску? Не то чтобы ты не знала, кто я такой и чем занимаюсь. Зачем ты искушала судьбу своими попытками меня соблазнить?

— Потому что ты мне нравишься! — слова вырвались на волю до того, как она смогла их остановить, но и жалеть о них Бетани по-настоящему не могла. Ей сейчас все казалось таким ярким, а она сама себе — уязвимой, идущей по тонкой грани между истеричными всхлипами и диким, маниакальным хихиканьем, и все потому, что она переплелась всеми конечностями с последним мужчиной во всем Тедасе, к кому ей следовало испытывать симпатию. Она все делала неправильно. — И если мне предстоит лишиться свободы и пойти в проклятый Круг, я не пойду девственницей. Я… у меня будет одна ночь, которую смогу с теплотой вспоминать. И даже если ты чувствуешь иначе, если возненавидишь меня уже этим утром. У меня появится одно воспоминание, где я чувствовала себя красивой.

— Ты действительно красива, — тотчас отозвался Каллен без малейшей неуверенности. Он поднял ладонь к ее лицу, ласково провел пальцами по ее щеке. — Никогда в этом не сомневайся.

Бетани грустно улыбнулась, чувствуя, как слезы все ближе подбираются к поверхности.

— Но я по-прежнему маг, верно? — прошептала она, и с ресниц сорвалась первая слезинка. Она часто заморгала в попытке прогнать их. — И этому нет прощения.

Каллен раздосадованно рыкнул.

— Бетани, я храмовник, — он звучал разозленно, — и ты понятия не имеешь, чего я натерпелся, чтобы заслужить эту честь. У меня есть все основания не доверять магам.

Он снова ее поцеловал, ведомый досадой и отчаянием. Бетани хныкнула в ответ на его прикосновения, ловя ртом воздух, ведь он будто знал, где прикоснуться, огладить или подразнить… или, наверное, происходящее было ей настолько внове и ярко, что каждое прикосновение сводило ее с ума. Наверное, со временем, она бы…

У тебя не будет времени, если он заберет тебя в Круг.

Звук удовольствия, вырвавшийся из нее, превратился в полу-всхлип, буря эмоций, бушевавшая внутри, наконец накрыла ее с головой.

Каллен замер, ощутив перемену в ее настроении.

— Бет, — шепнул он, и прозвище затронуло такие струны в ее сердце, какие обещали сплошные проблемы. В конце концов, ее сердце совсем не должно было оказаться замешанным во всем этом.

— Извини, извини, Каллен, — заикаясь ответила она, и тело ее била дрожь уже не только от возбуждения. — Я скоро буду в порядке, просто… — просто я не хочу терять свободу из-за какого-то глупого розыгрыша.

— Мы можем прекратить, — пробормотал он в ответ с нежностью во взгляде; в его глубине таилось понимание, которого она не хотела видеть. — Это слишком вышло из-под контроля, и, возможно, будет лучше, если мы… сделаем перерыв, наверное. Может, поискали бы выход.

Она глубоко вдохнула, прикусив губу, чтобы снова не заплакать.

— Каллен, — Бетани рискнула взглянуть ему в глаза, — ты сказал, что я красивая?

Он немного покраснел, но все равно кивнул:

— Ты красивая, — твердо ответил он.

После следующего вдоха она задержала дыхание:

— Ты собираешься забрать меня в Круг?

На мгновение в его глазах вспыхнула мучительная нерешительность.

— Я обязан, Бет. Ты знаешь, что обязан.

Что-то в ее сердце завяло и умерло. Она постаралась этого не показать.

— Но перед этим… прямо сейчас, я имею в виду… не мог бы ты, эм, заняться со мной любовью? Чтобы… показать мне, чего я лишусь?

Он поцеловал ее, и Бетани думала, что он снова будет страстным, открыто предложила ему то, что он по его собственным словам хотел, но Каллен оказался мягок. Его губы нежно коснулись ее, выкрадывая остатки воздуха из ее легких; пальцами он медленно провел вдоль ее шеи, осторожно прижав ладонь к ее щеке, пока он мягко целовал ее.

— Ты уверена? — пробормотал он.

На это Бетани просто обязана была рассмеяться:

— Ну, учитывая, что последние полчаса мы, голые, ходили кругами друг вокруг друга, я полагала, что мое согласие ты получил. Да, Каллен, я уверена.

— Знаешь, тебе нет необходимости это делать, — ответил он, медленно толкаясь бедрами ей навстречу; когда он повторил движение, снова и снова, Бетани застонала от установившегося ритма, и непроизвольно сжала ноги вокруг него. — Если тебе просто неуютно, или если ты это делаешь в попытке переменить мое решение, которое не…

— Каллен, — перебила она его, накрыв его рот своим, — пожалуйста?

На некоторое время между ними не осталось больше слов, только отчаянные поцелуи и беззвучные стоны, оба они с трудом находили достаточно воздуха, оба неистово не желали терять контакт. Каллен снова скользнул ладонью между ними, подразнил ее чувствительное место, и пальцы его очень быстро стали скользкими от ее возбуждения, а Бетани охнула ему в губы.