В подарочной упаковке (ЛП)

Он выглядел ошеломленным, умудрившись встать на колени и безрезультатно попытавшись смахнуть с груди прилипший лед; там, где он все же избавился от корки, кожа сильно покраснела — холод оказался настолько серьезным, что он обжег Каллена.

Отец всегда говорил, что лед ей хорошо давался. Похоже, он был прав.

Взревев, Каллен вскочил на ноги и побежал прямо на нее; встревоженно пискнув, Бетани вскинула руки, чтобы снова бросить заклинание, но комната была слишком мала, и Каллен добежал до нее еще до того, как мысль защищать себя окончательно сформировалась у нее в голове. Она вскрикнула, когда он схватил ее поперек туловища, очевидно намереваясь помешать ей пользоваться руками для плетения прочих агрессивных заклинаний. От силы удара они оба завалились назад и упали поперек кровати комком конечностей, зубов, ногтей, ярости и локтей. Импульс потащил их дальше, и они оба вскрикнули, перекатившись через край и рухнув на пол.

Каллен приземлился снизу, ругаясь настолько грязно, что еще неделю назад Бетани бы от таких слов покраснела. Она ухнула от того, как приземление отдало болью в колени и в очередной раз выбило воздух из груди. Она лежала верхом на Каллене, прекрасно осознавая свою полнейшую наготу и то, что лежала она поперек его бедер — в более интимной позе, чем ей бы хотелось. Хватая ртом воздух, она сопротивлялась его рукам и пыталась вырваться на свободу, в то время как он сам изо всех сил старался отдышаться и удержать ее.

Вероятно, это был не самый умный выбор в ее жизни: в буквальном смысле драться за свою жизнь, будучи голой, с мужчиной, которому она совсем недавно отдала свою девственность. У нее были дни и получше.

========== Часть 10 ==========

Очищение ослабило ее, но и Каллен, когда применил его, изначально не был в полной боевой готовности. К тому же, он пережил два прямых попадания льдом, потому, несмотря на его превосходящую силу, возможности их оказались примерно равны. Когда он попытался перевернуть ее, Бетани удержала равновесие, упершись коленями по обеим сторонам от его бедер, но когда она попыталась скинуть с себя его руки, Каллен зарычал и сильнее сжал пальцы на запястьях, вынуждая ее охнуть.

Их сжигали злость, ярость и раздражение, и Бетани не питала никаких иллюзий касательно того, что сейчас происходило — она боролась за свою жизнь. Но также она прекрасно сознавала исходящий от его тела жар, контрастировавший с по-прежнему жегшим ее холодом, и то, как их тела скользили друг о друга, пока они одновременно пытались перехватить инициативу. Бетани не хотела замечать степень обнаженности Каллена, но это было несколько сложно игнорировать. И она не хотела признавать его привлекательность или замечать, как его член наливался восхитительной твердостью под ее животом, потому что демоны его задери, он пытался разоружить ее! И, возможно, она первая поцеловала его, или, может, он поцеловал ее, но раздражение неожиданно переплавилось во что-то совершенно другое, и когда Каллен в очередной раз попытался подмять ее под себя, она снова отбилась.

Он оторвался от ее губ только чтобы прошипеть «Ты совсем чокнулась?», а потом снова поцеловал ее, игнорируя все, что бы она могла ему ответить.

— Скорее всего, — выдохнула Бетани, пока они пытались отдышаться. Она наслаждалась тем, как их тела, влажные от пота, скользили друг о друга.

— Значит, ты пытаешься покончить с жизнью? — рыкнул Каллен, прикусывая ее губу, и было в этом жесте больше агрессии, нежели любви. Она все приняла, до странного взбудораженная знанием, что может подтолкнуть его так близко к границам самоконтроля. Да и сама она тоже не являлась образцом спокойствия — она тотчас куснула его в ответ. Каллен зарылся ладонью ей в волосы, держа крепко, до синяков, но она на каждый яростный выпад отвечала соответственно, укусом на укус, синяком на синяк.

— Моя ситуация все равно уже безнадежна, — выдавила Бетани, прижимаясь бедрами к его быстро наливающемуся члену, наслаждаясь дрожью удовольствия, пронзившей их обоих. — Ты собирался забрать меня.

— Могла бы вести себя и повежливее насчет…

Она поцеловала его с такой силой, что на языке расцвел вкус крови — его или ее, она не знала. Они дрались достаточно долго, и это могла быть чья угодно; кровь на лбу Каллена тоже еще влажно блестела.

— Я не собираюсь подлизываться к капитану, который станет моим тюремщиком.

Каллен охнул и шевельнулся под ней, и ее всхлип сплелся с его стоном, когда он прижался к ее входу.

— Упрямая женщина, — прорычал он, крепко держа ее за бедра и помогая добиться более удобной позиции.

— Я разумная женщина, — простонала Бетани, раскачиваясь вперед-назад и ловя ртом воздух от бурливших в ней ощущений. — Каким бы сомнительным это утверждение сейчас ни было.

— Создатель, как же ты меня бесишь, — отозвался Каллен, помогая себе одной рукой войти в нее. И он уверенно и быстро толкнулся бедрами вверх, с шлепком встречаясь с ее собственными.