В подарочной упаковке (ЛП)

— Видишь это? — Каллен, похоже, не имел ни малейшего понятия о ее развратных мыслях. — Щели почти и нет… тут должна быть стенная панель или нечто подобное, но я не вижу, где бы она могла отделяться. Вдоль этого края двери есть кое-что, что наталкивает меня на мысль о…

— Каллен, — перебила его Бетани, чувствуя головокружение от резко вскинувшегося страха, — что, если это ловушка?

И, что более важно, что, если это не ловушка?

Дверь выглядела богато и хорошо изготовленной, как и все остальное в их маленькой чувственной темнице. Темного, насыщенного цвета древесина, панели с изысканно вырезанными сценами из развратного праздника посреди леса. Бетани покраснела, пока они их изучали, и она была уверена, что щеки Каллена тоже заалели.

— Если это ловушка, мы с ней разберемся, — угрюмо произнес он. — Для нас намного более важно найти выход отсюда и узнать, где мы вообще находимся, — он протянул ладонь к медной ручке, и Бетани не сумела побороть порыва накрыть его ладонь своей до того, как он успел проверить, заперта дверь или нет.

— Не надо, — прошептала она, со стыдом ощущая, как к глазам подступают слезы. — Пожалуйста, Каллен, не открывай ее.

Он хмуро глянул на нее.

— У нас нет времени на игры, Бетани, — ответил он, не разобравшись в ее настроении. — Нам надо узнать, где мы находимся и как вернуться домой.

Она сглотнула, пытаясь сдержать слезы и снова не выставить себя дурой:

— Именно, — еле слышно произнесла она.

Не мог же он быть таким тупым; он ведь мог осознать столь очевидную вещь и не оставлять ее в потемках. Бетани еще сильнее прижала к себе одеяло, мечтая о возможности встретить эту угрозу с достоинством. Желательно полностью одетой, и, возможно, без нескольких сексуальных встреч с мужчиной, который вскоре станет ее тюремщиком.

Несколько мучительно долгих секунд спустя Каллен моргнул, а в глазах его появилось понимание; ему хватило совести смутиться.

— Мисс Хоук, — начал он, но Бетани его перебила:

— Я знаю, что ты обязан выполнять свою работу, и мне жаль, что я тебя атаковала, и мне жаль, что все это произошло, — она махнула рукой назад, в сторону изысканной комнаты. Уже то, что он снова обращался к ей по-официальному, не предвещало ничего хорошего. — Я действительно не знаю, что происходит или кто это сделал, и я бы хотела, чтобы это произошло как угодно по-другому, потому что я очень не хочу идти в Круг, действительно не хочу, и…

— Мисс Хоук, — Каллен снова попытался вклиниться.

— И мне жаль, что тебя затянуло во все это, потому что ты этого не заслужил, и я знаю, что ты не самого высокого мнения обо мне, и хоть я могу сколько угодно желать, чтобы это было иначе, важен сейчас тот факт, что я маг, а ты…

Он резко развернулся на каблуках и схватил ее за плечи, крепко утягивая ее вперед, пока она не прижалась спиной к двери. Бетани открыла рот, чтобы спросить, что он творит, и именно в этот момент Каллен накрыл ее губы своими, сцеловывая слова прямо с ее языка. Какое-то мгновение она вся была напряжена, все еще отчаянно цепляясь в ткань одеяла и удерживая ее достоинство, а потом Каллен мягко провел ладонью вдоль ее шеи, выводя маленькие узоры прямо под ее ухом, все это время продолжая ее целовать.

Бетани вздохнула прямо в поцелуй, готовая от любого неосторожного движения расколоться на тысячу осколков, но Каллен целовал нежно, и еще более нежно касался ее ладонями. Когда она наконец расслабилась, подаваясь навстречу, он отстранился; недалеко, только чтобы хватило места свободно говорить.

========== Часть 12 ==========

— Я не могу пообещать тебе свободу, Бетани, — тихо произнес он, избегая встречаться с ней взглядами, — но я могу пообещать время. Я могу задержать их, но я не могу ничего не делать. Особенно если всплывет, что я знал все это время; если это случится, мы оба пожалеем.

Непролитые слезы жгли Бетани глаза; они снова вернулись к тому, с чего начали. Она не будет плакать, не будет молить о свободе. На это у нее хватало гордости.

— Что ты имеешь в виду под временем? Что, у меня есть… завтра? Неделя? Месяц? Десятилетие?

Каллен улыбнулся с некоторой горечью, продолжая играть с прядью ее волос, накручивая ее на палец:

— Я не могу сказать точно, потому что я не знаю, как долго смогу это скрывать. Это зависит от тебя, раскроешь ты себя при свидетелях или нет, сумеешь ли избежать подозрений. Если ты обречешь себя сама, я ничего не смогу для тебя сделать.

Бетани ощутила, как, вопреки всем ее усилиям, слеза сорвалась с ресниц. Она ненавидела себя за это мгновение слабости.

— Я понимаю, — просипела она, чувствуя, как комната кренится прочь от равновесия. Это ведь было хорошо! Сам рыцарь-капитан знал ее ужасный секрет, и, тем не менее, согласился пока что сохранить его? Она и помыслить не могла о более удачном завершении, даже если бы попыталась! И все же…