В погоне за праздником

– Со мной что-то не так? – спрашиваю я, озверев. Давай, мол, выкладывай.

– Вы готовы? – На этот раз он смягчает свой выговор.

– К чему? – Я покрепче сжимаю ручку трости.

– Готовы принять Иисуса как своего спасителя?

– О, ради Христа! – фыркаю я. Только этого не хватало. – Не сейчас, пожалуй.

– Никогда не поздно, вы же знаете.

– Знаю, – отвечаю я и устремляюсь к двери со всей прытью, на которую способна.

Мы находим свой участок, я выманиваю Джона из трейлера, и Джону сразу становится лучше. Он все еще способен подключить электричество. Я внимательно слежу, как он это делает, потому что не знаю, как скоро мне придется делать это самой. Если дорога изнурит Джона и ему станет хуже, все ляжет на мои плечи. Разве что я приму Иисуса как своего спасителя – тогда, может быть, Он меня выручит.

Мы так измотались, пока устроились на ночлег, что тут же и вырубились – Джон на кровати, я за столом, где принимала свои лекарства. В последнее время я вообще охотнее засыпаю сидя, ведь лечь в кровать – своего рода обязательство, которое влечет за собой ответственность и дурные предчувствия. Сейчас всего лишь начало пятого, а кажется, будто уже десять часов вечера. Глаза слипались, но я не забыла включить свет, чтобы не проснуться в кромешной тьме, как в прошлый раз.

Когда я очнулась, воздух в фургоне был горячим и неподвижным. Проснулась я не в темноте, зато в одиночестве. Джон ушел. Я хватаю трость, встаю на ноги, выхожу – но и возле переносного столика его нет. Вообще нигде нет. Меня охватывает паника.

Поблизости припарковано еще несколько трейлеров, но ни одного человека не видать. Мы выбрали участок возле удобств, так что я спешу туда.

– Есть тут кто-нибудь? – ору я у входа в мужской туалет.

Нет ответа. Ковыляю внутрь. Пустыня. Цемент, валики бумажных полотенец, кислый запах мочи – и больше ничего.

Отправляюсь в офис, но до него, по городским меркам, квартал. По пути успеваю перебрать все ужасы, какие могли приключиться: Джон вышел на шоссе, и его сбила машина; Джон заблудился в лесу, и его никогда не найдут; не помнящий толком своего имени Джон уехал с чужими людьми.

Я кое-как добредаю до офиса. Измучилась и чуть не плачу. К счастью, проповедник Иисуса торчит за стойкой, и пусть все так же таращится на меня, но хотя бы разговаривает вежливо.

– Привет, – говорит он. От его баса меня пробирают мурашки, но я стараюсь быть любезной, ведь больше обратиться не к кому.

– Скажите, пожалуйста, не заходил ли к вам мой муж? Примерно шести футов ростом, немного сутулый, в зеленой рубашке, на голове бежевая кепка для гольфа.

Несколько секунд старина Иисус тупо глядит на меня. Я даже пугаюсь, не заведет ли снова свою шарманку, но он не стал.

– Мужчина, соответствующий этому описанию, прошел мимо некоторое время назад.

– Вот как? Давно?

– Минут пятнадцать. – Темп его речи ускоряется, она звучит более человечно, и во мне оживает надежда.

– Это он! Послушайте, вы можете помочь? У него иногда бывают краткосрочные затмения, когда он не понимает, где очутился. Я боюсь, что он заблудится или с ним что-то случится.

– Вызвать полицию?

– Нет, пока не надо. (Хватит с меня на сегодня полиции.) У вас есть машина? Если бы мы просто объехали ближайшие окрестности… Едва ли он далеко ушел.

Кажется, старину Иисуса моя просьба пугает не на шутку.

– Это не займет много времени, – говорю я.

– Я не могу отлучаться. Почему бы вам в своем трейлере не прокатиться?

И тут я поддаюсь панике.

– Я не умею его водить! Пожалуйста, помогите! Это очень важно, иначе я бы не просила!

Он размышляет – похоже, это дается ему с трудом. Так и хочется его стукнуть, но ведь больше никто не поможет. Больше никого рядом нет. Он молчит секунд тридцать – по часам.

– Пожалуйста! – повторяю я.

Наконец он говорит:

– Попробую узнать, не сможет ли Терри проехаться с вами. Наш садовник. У него грузовик есть.

– Чудесно. Поскорее, прощу вас.

Еще полминуты напряженных размышлений. Наконец он берет телефон и принимается тщательно, одну за другой, нажимать кнопки. А мне тем временем представляется, как Джон бредет среди машин, не слыша гудков.

Не верится, что он настолько сдурел, но я уже толком не знаю, на что Джон способен. Слежу за лицом Иисуса, пока тот слушает гудки телефона. Все равно что смотреть сквозь стеклянную дверь в пустой дом. На том конце кто-то все же откликается.

– Терри? Это Чет из конторы. Тут одна леди просит ей помочь. Мы подумали…

Он смолкает на миг и слушает. Похоже, Терри не очень-то рад.

– Знаю-знаю. Она уверяет, что ей нужна помощь. А я не могу уйти из конторы.

Переговоры продолжаются. Наконец я не выдерживаю:

– Можно мне с ним поговорить?

Чет в замешательстве. Телефон, как и контору, он, видимо, не может оставить ни на секунду. Пришлось вырвать у него трубку.

– Алло, Терри?

Долгое молчание. Я уж подумала, что угодила в секту скудных разумом свидетелей Христа, но когда Терри откликается, то кажется в меру нормальным.

– Кто это? – спрашивает он.