В погоне за праздником

От этого ранчо “кадиллаков” у меня сердце разболелось. Извините, хотела сказать – в сердце дискомфорт.

В Адриане, все еще штат Техас, мы останавливаемся в маленьком ресторане “Середина Шоссе”, оно расположено “точно в геоматематической середине шоссе 66”, что бы это ни значило. Аппетит наконец вернулся, хотя я не уверена, смогу ли удержать пищу в себе. Но тут есть домашние пироги “Кривая корочка”, это меня заинтриговало.

И официантка, к счастью, не из разговорчивых. На вид почти такая же старая, как мы, редкость для официантки. И без всякой прекраснодушной чуши типа “привет, дорогуша, старенькие мы с тобой, да?”. Ее фартук украшают десятки значков и пуговиц с фотографиями внуков, а то и правнуков. Так и звенит на ходу, слегка прихрамывая, кеды не по размеру скрипят на линолеуме.

Я заказываю себе пирог с банановым кремом, Джону яблочный, обоим нам молоко. Сразу отпиваю из стакана, и от холодного молока меня едва не выворачивает, но тут же все успокаивается, и я понимаю, что обойдется. За едой обсуждать особо нечего. Джон подустал и притих. Скоро пора завершать день.

Пирог чудесный. Сладкий, без приторности, масляная корочка – словно крошечные хлопья рая на вилке. Разделавшись со своими порциями, мы заказываем кусок с кокосовым кремом на двоих и приканчиваем его в мгновение ока. Я чувствую себя намного лучше, набив живот сладким.

Официантка безмолвно оставляет счет на столе. Я оборачиваюсь к Джону, приподнимаю стакан с остатками молока:

– Полпути за кормой, старина!

Джон тоже поднимает стакан и касается моего.

Как найти город-призрак? Ничего не высматривай – и вот он.

На самом деле нужно добраться до выезда 0 (я вас не разыгрываю), пересечь автостраду и свернуть на южную ее сторону, где дорога в плачевном состоянии, в щербинах, засыпана гравием. Я велю Джону ехать прямо, к каким-то зданиям впереди, и мы въезжаем в Гленрио, настоящий город-призрак на старом шоссе.

– Помедленнее, – прошу я, когда мы проезжаем мимо заброшенного отеля с вывеской “ПОСЛ В ТЕХАСЕ”.

Полвывески отвалилось, но из книг я знала, что там было. “Последний отель в Техасе” на одной стороне и “Первый отель в Техасе” на другой – все зависит от того, с какой стороны подъезжаешь. Гленрио расположен в обоих штатах, часть в Техасе, часть в Нью-Мексико. Техасская часть попадает в округ Деф-Смит, где сухой закон, так что все бары сосредоточены в Нью-Мексико. Заправки, наоборот, в Техасе: там налоги ниже.

Минуем пустую оболочку старой заправочной станции. Перед скелетом колонки гниет пыльный белый “понтиак” семидесятых годов, окна выбиты, птицы свили гнезда внутри.

– Здесь снимали “Гроздья гнева”. Помнишь, Джон? С Генри Фондой. Трудно себе представить, чтобы он ковырялся в этой грязи.

– Мне тут не нравится, – говорит Джон.

Неудивительно. Что-то действует на нервы в этом месте – выпотрошенном и по горло заполненном воспоминаниями. По крайней мере, какие-то руины сохранились намеком на прошлое, но и они тут недолго еще продержатся. Постепенно, крошка за крошкой, история рассыпается, и даже города-призраки исчезают окончательно.

Я промокаю салфеткой лоб. Во рту так сухо, словно я угостилась клеем.

– Надо развернуться. Дальше нет асфальта. Просто съезжай на обочину, а затем поверни обратно.

Джон разворачивает трейлер, дает по газам. И тут раздается звук, похожий на выстрел, испугавший меня до полусмерти. А следом стук – “ча-ча-ча”. Трейлер резко заносит вправо, мы оба едва не слетаем с сидений, подлокотник врезается мне под ребра, я чуть сознание не потеряла. Шум все громче.

– Что происходит? – кричу я Джону.

Джон слишком занят, обеими руками цепляется за руль, пытается удержать контроль над трейлером. Сбоку, на лбу, набухает жила. Не лопнул бы с натуги. Трейлер все еще сильно кренится, Джон выжимает тормоз и выводит его на обочину.

– О черт! – говорит он. Кисти на руле побелели, проступили синие сосуды. – Держу, держу!

Я чувствую, как под нами перекатывается гравий, слышу звук дробящегося камня – хрусткие хлопки, только в сто раз громче. Джон вот-вот утратит контроль. Я пытаюсь вдохнуть, но удается лишь закачать воздух в легкие, выпустить – уже нет.

– Элла, перестань издавать такие звуки! – возмущается Джон. – Всего лишь шину пробило.

В дальней части фургона с грохотом летят на пол коробки, тарелки. Хруст прекращается, наш трейлер замирает на обочине поблизости от “Последнего отеля в Техасе”. Джон выключает двигатель, и мы сидим неподвижно. Скособоченные, прислушивающиеся к собственному дыханию.

Проходят долгие две минуты. Джон все сидит и смотрит на дорогу.

Вид у него удовлетворенный, ничто в этом мире его не тревожит. Я больше не боюсь, зато начинаю злиться.

– Джон! – говорю я наконец. – Ты в порядке?

Он кивает.

– Так чего же ты ждешь? – продолжаю я. – Ты сказал, у нас лопнула шина. Ты не хочешь выйти и посмотреть?

Он поворачивается и глядит на меня, будто спрашивая: “Кто, я, что ли?”

Наконец открывает дверь и вылезает. Я собираюсь последовать за ним. Глянула за спинку сиденья, где там моя трость, но она соскользнула на пол.

– Джон! – окликаю я.