В погоне за призраком

Она уже не в первый раз была в этом кабинете, стены которого украшали планы отстроенных крепостей, карты проложенных шоссейных дорог, соединивших Париж с отдаленными провинциями, чертежи новых ткацких станков и гравюры, изображавшие виды Версаля. В простенке между двумя высокими венецианскими оконами в резной позолоченной раме висел портрет Его Величества короля Франции Людовика XIV, представляющий собой список недавно созданного, но уже прославленного полотна кисти Риго, на котором Людовик XIV был изображен в полный рост в военном костюме. Широкий воздушный шарф опоясывал бедра короля и трепетал на ветру, вызывая почти физически ощутимый контраст с холодным металлом доспехов и создавая у зрителей иллюзию живой энергичности, исходящей от монарха. Невольно чудилось, что тот самый ветер, который играл шелковой тканью, сейчас ворвется в кабинет и сметет с министерского стола кипы бумаг и чертежей. В целом казалось, что Его Величество сам присутствует в кабинете своего министра, отчего слова и деяния Кольбера обретали дополнительный смысл.

Леди Лукреция Бертрам приблизилась к столу из темного резного дуба, за которым, слегка сутулясь, восседал мужчина лет шестидесяти, в длинных волнистых волосах которого явственно проблескивала седина, и сделала перед ним легкий реверанс.

— Надеюсь, я не опоздала, монсеньор? — спросила она мелодичным голосом.

— О миледи, даме не стоит так низко приседать перед мужчиной. Тем более такой прекрасной даме, как вы, — ответил министр, и улыбка мелькнула на его губах, бледность которых подчеркивала тоненькая полоска усов, сохраненных вопреки придворной моде.

— Что ж, великий Рамо говорил: «Даже если вы не умеете хорошо танцевать, вам будет поставлено в заслугу умение хорошо сделать реверанс».

— Жаль, что я не могу танцевать с вами, я бы вернул вам поклон. Вы можете сесть, — монсеньор снял очки и потер переносицу, сверкнув огромным бриллиантом в скромной оправе.

— Благодарю вас, монсеньор. Так я не опоздала? — спросила миледи, присев на краешек обитого красной кожей кресла и распрямив юбки.

— Нет, миледи, вы, как всегда, вовремя, — с едва уловимым одобрением сказал морской министр и генеральный контролер финансов, вглядываясь в свою гостью так пристально, как будто опасался найти в ее внешности признаки какого-то внутреннего неблагополучия. — Хотя не встречались мы уже давно и я начал опасаться, не забыли ли вы меня, мой друг!

Улыбка снова тронула губы Кольбера, но его взгляд из-под густых черных бровей оставался по— прежнему холоден и жесток.

— Я никогда ничего не забываю, ваше сиятельство! — с неподражаемыми интонациями произнесла леди Лукреция Бертрам. — Но я сочла невежливым лишний раз отнимать у вас драгоценное время. Я ничуть не сомневалась: когда будет нужно, вы обязательно вспомните обо мне сам.

— Вы правы, и такая нужда возникла.

Кольбер отодвинул от себя бумаги, которые перед этим читал.

— И должен сказать, что на этот раз, к нашему обоюдному удовольствию, интересы наши совпали.

— Вы сумели заинтриговать меня, ваше сиятельство! — изображая удивление, леди Бертрам немного приподняла безупречные темные брови. — Как могут совпасть скромные интересы бедной графини и могущественного Кольбера, министра великого короля-солнце?

— Я могу ответить вам одним словом: политика! Я ведь тоже ничего не забываю, и все услуги, которые вы оказывали Франции и королю, я благодарно храню в своей памяти… Но когда я говорил о наших общих интересах, то имел в виду некоторые прискорбные обстоятельства вашей жизни. Я вспоминал одну историю, о которой случайно узнал…

В зеленых глазах женщины промелькнула давняя усталость.

— Как бы мне хотелось, чтобы и вы, и я навсегда забыли эту историю, — с легкой досадой сказала она.

Министр взмахнул рукой, прерывая ее слова.

— Я решился напомнить вам о ней не для того, чтобы доставить вам неудовольствие. Просто в этот раз все действительно так странно совпало! Дело в том, что мне чрезвычайно необходимо ваше присутствие на Карибских островах. Мне всего лишь показалось или вы действительно мечтали попасть туда еще раз?

Про себя же этот великий манипулятор подумал: «Не нужно заставлять людей работать, нужно помогать им делать то, что они хотят».

Словно подслушав его мысли, леди Бертрам вскинула голову, и сардоническая усмешка мелькнула на ее прекрасном лице.

— Я слышала, что англичане ловко переиначили меркантилизм в кольбертизм, — невинно произнесла она. — Так что вас можно поздравить: помимо Академии вы основали новую философскую школу.

— Что ж, вы царапаетесь — значит, я угадал.

— И?..

— Только не убеждайте меня в том, что вы действительно готовы забыть свое прошлое. Мне кажется, вы помните его даже слишком живо. Ну что же, для нашего дела это неплохо. Иногда крючок памяти может извлечь из губин души полезные вещи, не так ли?

Молодая женщина опустила глаза, чтобы министр не мог прочесть их истинного выражения.

— Впрочем, вернемся к нашим баранам.