В погоне за Тайной

— Это грустная история. О неразделенной любви. Сам знаешь, именно такие и получаются красивыми и трогательными.

— Большая и глубокая любовь у них семейное, — в тон Карине добавил Бэй. — Прадед хоть был влюблен в девушку, а не в камни или остров.

Карина щелкнула Кобейна по носу.

— Давид очень мил. А прадед его был влюблен в циркачку, танцующую на трапеции, словно она умела летать, как фея. И выступала она в необычном платье из сверкающих нитей. Герой влюбляется в нее, конечно же, с первого взгляда и ходит на каждое представление, мечтая познакомиться. Но! У него есть соперник из богатых, который тоже влюблен и тоже не пропускает ни одного выступления зеленоглазой нимфы. Потом у героини крадут кольцо и оба поклонника бросаются его искать. Найдет прадед Гашика, получив в награду глубокую благодарность и дружбу, но сердце в виде награды получит богатый соперник.

— О! Это уже целая детективная история! Причем с кольцом в главной роли. Отвергнутый поклонник отдает свое разбитое сердце камням и завещает любовь потомкам, и вот результат — влюбленный в камни Давид.

Карина громко рассмеялась. Еще раз стукнула Бэя по носу, потом поцеловала в нос, губы и прикрытые от удовольствия глаза…

5 глава

— Кайт, вот если тебе нужно было обвинить меня в высокомерии, что бы ты сказал?

Бэй вместе с тремя друзьями сидел на террасе ресторана, глядя на падающее в море солнце. Лето заскочило на несколько дней в Низкие земли, превратив их в сауну. Дышать можно было только вечером и только у берега моря, где чувствовался легкий оживляющий ветер, наполненный пусть не прохладой, но чем-то похожим на нее. Что там думал Бэй о пыльной, знойной и забитой людьми Майорке? Там хоть можно было глотать ртом воздух. Голландия, нывшая половину лета о солнце и тепле, завыла о прохладе и дожде после одного жаркого дня.

Друг детства молчал, первой его реакцией на вопрос было отмахнуться, и Бэй ожидал из его уст что-то вроде — «Высокомерие и ты рядом не стояли, именно за то и любим выходца из богатого рода», — но Кайт вдруг задумался, нахмуренные брови и внимательный взгляд выдавали напряженную работу мысли.

— Самоуверенность — это же тоже своего рода высокомерие? — проговорил он, потягивая джин-тоник. — И если покопаться в твоих жестких правилах, тоже что-нибудь зашкаливающее можно найти. А зачем тебе?

— На острове в Средиземном море встретил золотую ворону, и такое впечатление было, что она пыталась мне наказание за высокомерие накаркать. Вот и думаю, может, провести домашнюю работу и поработать над собой, на случай, если ворона окажется провидцем.

— Бэй, золотые вороны только к деньгам каркают, а не к их потере, так что расслабься и скажи, когда ты нам королеву льда представишь. Может, хватит ее прятать? — долговязый Сэм потягивал пиво в позе мертвеца, вытянув ноги вперед, растянувшись на диванчике и закрыв глаза.

— Хочешь, чтобы она вот прямо тут, на раскаленном песке Северного моря, и растаяла?

— А мы ее в море, в море. Оно всегда холодное, — добавил Марк.

— Злые вы, потому и прячу, — рассмеялся Бэй. Потом добавил: — На выходные она приедет.

Глаза Кайта сверкнули, ему с трудом удалось скрыть свою радость. Друзья не знали, что он уже знаком с девушкой Кобейна и тем более не были в курсе того, что Кайт неровно дышит в ее сторону.

Дурацкая ситуация, в сотый раз подумал Бэй, неужели правда можно так — с одного взгляда и до стонущего сердца? Снеся стол в кафе в Брюсселе? До собачей тоски в глазах? И как им теперь дальше быть?

Кайт словно прочитал его мысли и прошептал, едва шевеля губами:

— Тванская задница.

Выходные пришли и ушли, оставшись на ленте памяти ярким концентрированным пятном из оранжевых и красных тонов. Каренина была в коротком бордовом платье и красном купальнике. Краснел и горел от едва сдерживаемого восторга Кайт, рядом наливались помидорным цветом от жары друзья. Бэй впервые был среди них своим, с девчонкой, на которую бросал собственнические взгляды, и за которой с удовольствием ухаживал, спасая Карину от обезвоживания водой и коктейлями. Женская половина компании приняла знаменитую спортсменку без страха и воздыханий. Проявлялась та самая голландская болезнь настырного равенства, что так не нравилась Анджи Австрийскому — отрицание титулов и разницы положений.

Оранжевым было солнце и песок Зандворта, кампари со свежевыжатым апельсиновым соком, платье Зоси, обещавшей в ближайшие дни умереть счастливой в общественной сауне под названием Голландия. Выглядела бабуля при этом более бодрой, чем Карина и Бэй, приехавшие на встречу после нескольких часов, проведенных на пляже. На мотоцикле. Кобейн забрал у отца из гаража старенькую Хонду, как только вернулся с Майорки. Передвигаться на машине в полосе голландских дюн в хорошую погоду было невозможно из-за пробок, а традиционный велосипед уступал в скорости мотоциклу, и на велосипедных дорожках было тесно.